Судья наклонился к бумагам, раздвинул их в руках веером, как карты. Ожидание было вязким, болотистым, серым - Сурганов почувствовал этот цвет и эту вязкость. Ужаса не было - он знал, что этим кончится, и главное, чтобы кончилось скорее. Сейчас все и кончится. Судья встал и забормотал, перечисляя сургановские проступки перед Городом. - Именем Города и во исполнение Закона об электричестве… Сурганов наблюдал за ртом судьи, будто за самостоятельным существом, живущим без человека, чеширским способом шевелящимся в пространстве.

– Год без электричества…

Судья допустил в приговоре разговорную формулировку, но никто не обратил на это внимания.

Все оказалось гораздо хуже, чем ожидал Сурганов. Ему обещали два месяца максимум. А год - это хуже всего, это высшая мера.

Те, кто получал полгода, часто вешались. Особенно, если они получали срок осенью - полученные весной полгода можно было перетерпеть, прожить изгоем в углах и дырах огромного Города, но зимой это было почти невозможно. Осужденного гнали вон сами горожане - оттого что всюду, где он ни появлялся, гасло электричество. Осужденный не мог пользоваться общественным электричеством - ни бесплатным, ни купленным, ни транспортом, ни теплом, ни связью. И покинуть место жительства было тоже невозможно - страна разделена на зоны согласно тому же Закону в той его части, что говорила о регистрации энергопотребителей.

«Буква

ы

, еры' - 28-я, а в церковной азбуке 31-я, гласная, состав из

ъ

и

i

, почему и ни одно слово не может начаться с этой буквы, как и с безгласного

ъ

.

Ерь да еры упали с горы

. Букву

ы

следует противопоставлять буквам

и

и

i

. Все они ассоциируются с представлением гласных крайнего языко-небного сужения, но с приближением средней части языка во рту.

Толковый Словарь Живого Великорусского языка Даля.

(1517 страница 4 тома).

И, качаясь от ужаса, я кричу: «Ы! Ы-ыы-ы!».