Сабор-львица кормила своего единственного детеныша – маленького, пушистого, словно Шита-леопард. Она лежала на боку, греясь под лучами теплого солнца, перед входом в пещеру, служившую ей логовом. Глаза ее были полузакрыты, но она все время была начеку. Вначале у нее было три детеныша – две дочери и один сын, и Сабор вместе с Нумой-отцом очень гордились ими. Но добычи было маловато, и у Сабор не хватало молока для всех. К тому же погода вдруг ухудшилась: похолодало, начались дожди, – и малыши заболели. Обе дочери погибли, выжил лишь самый сильный. Сабор печалилась, ходила вокруг неподвижных комочков, скуля и оплакивая потерю. Время от времени она подталкивала их мордой, как бы желая пробудить от долгого сна, от которого не бывает пробуждения. Наконец, она смирилась с неизбежностью, и теперь ее дикое, но любящее сердце наполнилось заботой о единственном оставшемся в живых львенке. Вот почему Сабор была более насторожена, нежели обычно.

Лев Нума охотился. Сабор в полудреме мечтала о Ваппи – жирной антилопе, которую, может быть, в этот момент Нума тащит через джунгли к пещере, а вдруг это будет Пассо-зебра, чье мясо являлось ее любимым лакомством. Рот львицы наполнился слюной.

Но что это? До ее обостренного слуха донесся слабый шорох. Подняв голову, Сабор повернула ее сначала в одну, затем в другую сторону, пытаясь чуткими ушами уловить направление звука. Сабор принюхалась, но ее ноздри почуяли лишь дуновение прохладного ветерка. Однако шум вскоре повторился и уже значительно ближе. По мере приближения звуков нервозность зверя возрастала, и, перестав кормить детеныша, Сабор вскочила на ноги. Львенок слабым рычанием выразил свое недовольство, но львица успокоила его тихим урчанием. После этого он встал рядом с матерью, взглянул сначала на нее, а потом в ту сторону, куда смотрела и она.

В раздававшихся звуках Сабор ощущала некоторую опасность, но не могла еще определить природу их происхождения… Может, это возвращается ее Великий Повелитель? Но нет. Лев, тащивший в логово добычу, «звучал» совершенно по-другому. Львица взглянула на своего детеныша, вновь успокаивающе заурчав. Она боялась потерять своего последнего малыша, которому со всех сторон грозила опасность, но, с другой стороны, именно она, Сабор-львица, и была здесь, чтобы защитить его.

Вдруг прохладный ветерок донес до ее ноздрей запах того, кто пробирался через заросли джунглей. Морда зверя мгновенно ощетинилась в злобной гримасе.

Итак, Тарзан из племени обезьян, Джейн Клейтон и Корак вернулись домой после долгого отсутствия и привели с собой золотого льва Джад-бал-джа и собаку Зу. Первым, встретившим их и приветствовавшим возвращение, был старый Мувиро, отец Васимбы, отдавшего жизнь при защите дома и жены человека-обезьяны.

– О, бвана, – вскричал преданный негр. – Мои старые глаза снова стали молодыми при виде тебя. Долго тебя не было, и хотя кое-кто начал уже сомневаться в том, что ты вернешься, старый Мувиро всегда знал, что во всем мире нет преград, которые не смог бы преодолеть мой господин. Я не сомневался в твоем возвращении, но то, что вернулась та, которую мы оплакивали как погибшую, – переполняет мое сердце радостью. Велико же будет веселье в домах вазири! Сегодня вечером земля будет дрожать от топота танцующих ног, а небо зазвенит от радостных криков женщин, ибо те, кого они любят больше всего на свете, вновь вернулись к ним!

И правда, великое веселье пришло в хижины вазири. Не одну, а несколько ночей подряд продолжался праздник, пока Тарзан не был вынужден прекратить его с тем, чтобы дать возможность членам своей семьи отдохнуть хотя бы несколько часов.

Осматривая ферму, человек-обезьяна обнаружил, что его верные вазири под руководством англичанина-управляющего Джервиса не только полностью восстановили конюшни, надворные постройки, загоны и хижины для туземцев, но отремонтировали внутренние комнаты бунгало, так что внешне все выглядело точно так же, как и до нападения немцев.

Джервис был в Найроби по хозяйственным делам и вернулся через несколько дней. Его радостное удивление было таким же искренним, как и у вазири. Он вместе с вождем и воинами часами сидел у ног Большого Бваны и слушал удивительные рассказы о стране Пал-ул-дон и невероятных приключениях, выпавших на их долю. У всех без исключения огромное любопытство вызывали звери, которых Тарзан привел с собой. То, что он сумел приручить полудикую собаку, уже вызывало удивление, а то, что ему удалось приручить детеныша своих заклятых врагов – Нумы и Сабор – вообще казалось невероятным.