Множество шедевров создал за свою жизнь знаменитый ювелир Карл Фаберже. Но самыми знаменитыми и по сей день остаются его пасхальные яйца, выполненные по заказам российских императоров Александра III и Николая II. Восемь из них до последнего времени считались безвозвратно утерянными…
К владельцу детективного агентства по розыску произведений искусства Ивану Штарку обращается российский финансист Винник. Его цель – найти пропавшие шедевры Фаберже, и Штарк должен сделать это для него – за весьма солидное вознаграждение. Однако, начав розыски вместе со своим американским компаньоном Томом Молинари, Иван обнаруживает, что творения Фаберже разыскивает кто-то еще. И этот кто-то открыл за яйцами настоящую охоту, безжалостную и кровавую. Штарк еще не знает, что многомиллионные безделушки таят в себе ледяное дыхание смерти и способны навсегда изменить его судьбу…
1. «Херувим и колесница», 1888
Председатель Мэлколм захлопнул золоченую, усыпанную каменьями папку работы Фаберже и потянулся к кнопке звонка – тоже, кстати, от Фаберже, как и все прочие принадлежности на его старинном столе из грецкого ореха. Но в последний момент раздумал вызывать Мэри Энн, а вместо этого схватился за телефонную трубку. И застыл в нерешительности.
Мэлколм Форбс и не считал, скольких приятелей он растерял из-за журнала; сколько людей, считавших себя его друзьями, превратились во врагов из-за резких статей. Обычное дело в издательском бизнесе. Председатель Мэлколм привык философски относиться к таким потерям. Потому что, во-первых, экономически они были менее весомы, чем благодарность тех, о ком журнал писал хорошо: таких было больше, и они с радостью выкладывали по сорок тысяч долларов за рекламную полосу. А во-вторых, чем умнее промышленник или банкир, тем он менее обидчив. Председатель не любил дураков и ценил свою свободу говорить о них, что ему вздумается. Поскольку он был не только председатель совета директоров, но и главный редактор, никто не мог ему этого запретить. Почему собака лижет у себя под хвостом? Потому что может. Вот и Мэлколм Форбс мог позволить себе не думать о последствиях своих выпадов, да и на репортеров журнала щедро распространял эту привилегию. «Что я люблю больше всего? Высказываться», – говорил он интервьюерам. И это была чистая правда.
2. «Розово – лиловое с тремя миниатюрами», 1897
– С ворами я разберусь, – Винник сердито расхаживал по кабинету. – Но, как вы понимаете, это все меняет. Нам с вами придется действовать очень быстро, потому что, похоже, у нас есть конкуренты.
– Вы не допускаете, что это единичная кража? – спросил Штарк.
– Допускаю. Но тут такое дело… Мне сегодня сказали, что Вексельберг продает свою коллекцию. Не спрашивайте, кто сказал и кому продает. На второй вопрос я и сам ответа не знаю. Неспроста все это. Кажется, кто-то очень хочет собрать все яйца, которые до сих пор не в музеях. Так что ускоряемся. – Он дважды хлопнул в ладоши: мол, не спать! – Вы принесли договор? «Херувима» в список яиц добавлять не будем, он не ваша забота.
Пробежав документ по диагонали, Винник размашисто расписался на всех трех экземплярах.
