Алеся вдохнула запах свежей, еще невыветрившейся краски. На глазах проступили слезы. Наконец у нее появилась своя квартира! Пусть еще не совсем достроенная, пусть пока не пригодная для жилья, но она уже есть, со стенами, окнами, балконом. Понадобится время, чтобы в ней появились двери, обои, радующие глаз цветы, но это будет, теперь уже очень скоро. Придется отмывать и натирать пыльный паркет, ругаться со строителями по поводу кранов и смесителей, но это такая ерунда по сравнению с тем, что пришлось пережить, пока она ожидала окончания строительства. Пусть не в центре, пусть в отдаленном спальном районе, здесь тоже можно жить. Самое важное, что это ее дом. Алеся потрогала прохладную стену, осторожно обошла кучи еще невывезенного строительного мусора, вышла в непривычно просторный коридор, заглянула в маленькую комнату, которая показалась просто огромной. Подошла к окну. За на удивление чистым и необычайно прозрачным стеклом простирался неправильный четырехугольник просторного двора с уже смонтированной детской площадкой. О таком дворе Алеся мечтала, когда нянчилась с маленькой Леркой. Не сбылось, зато теперь, на закате… хотя почему на закате? Разве в сорок лет жизнь заканчивается? Неправда! Вот и Виктор может подтвердить! Эх, как было бы здорово, если бы и он вместе с ними жил, в новой квартире… Стоп! Пока об этом даже не стоит заводить речи. К сожалению, мужчины пугливы, особенно когда это касается их личной свободы. В этом отношении Виктор ничуть не лучше других. Сколько она слышала подобных историй! Стоит только заикнуться, что имеешь на мужчину определенные виды, он тут же исчезает в неизвестном направлении. Слава богу, Алеся уже не девочка, даже если и не рискнет Виктор предложить руку и сердце – обойдется! Жила без него почти двадцать лет – проживет еще! Алеся глядела, как непоседливые мальчишки из соседнего, тоже недавно построенного, уже заселенного дома осваивают ярко окрашенную пластиковую горку. Машина Виктора, сияя на весеннем солнце, блаженствовала на пока еще совершенно пустынном паркинге.

Шаги за спиной заставили Алесю обернуться. В дверном проеме стоял он. Такой же строгий, внешне неприступный и, как ни странно, необыкновенно привлекательный. В нем было все, что нравится женщинам. Невольно Алеся почувствовала жгучий укол ревности. Как ни крути, Виктор наверняка привлекает женщин. То, что он обратил на нее внимание, сама Алеся считала чистой случайностью. Еще бы, она далеко не красавица, к тому же не так молода, чтобы нравиться мужчинам, да еще вдобавок – у нее взрослая дочь. То, что самому Виктору уже немного за пятьдесят, совершенно ни о чем не говорит, он в расцвете мужской силы и красоты. Правда, он любит пококетничать по поводу своего возраста, но, по-видимому, сам откровенно любуется собой, когда называет себя старым и больным. Чего-чего, а здоровья у него на десятерых хватит. За те три года, которые они вместе, Алеся ни разу не видела Виктора болеющим. Всегда в отличной физической форме, уверенный в себе, подтянутый, он и впрямь выглядел значительно моложе своих лет. Порою настолько, что Алеся чувствовала себя рядом с ним едва ли не старухой.

Виктор смешно повел носом, провел пальцем по гладкой, еще не оклеенной обоями стене, негромко сказал:

– Вонища!

– Ерунда! Выветрится, отмоется, приберется – и будет здорово! – рассмеялась Алеся.

Окно в два часа пришлось как раз на обеденное время. Алеся давно собиралась наведаться в школу к Лере, но как-то не получалось. Сегодняшний визит она спланировала заранее. Даже предварительно позвонила директрисе. Теперь, поправляя прическу перед зеркалом, Алеся улыбнулась своему отражению. Из зазеркалья на нее смотрела тридцатишестилетняя ухоженная, стройная, красивая женщина с выразительным лицом и немного грустными глазами. «А ты еще очень ничего! В такую и влюбиться не грех!» – одними губами сказала Алеся отражению и, запахнув короткую шубку, вышла из комнаты.

Солнечный блеск свежего снега развеселил ее, заставил улыбнуться. Свернув к реке, Алеся решила пройтись пешком до школы, в которой училась Лера. Погода была уж больно хороша: после продолжительной слякоти вчера наконец выпал снег и, прихваченный легким морозцем, не растаял, как обычно, не превратился в грязную кашу, в которой моментально промокают сапоги, а уцелел и теперь ослепительно сиял под удивительно синим декабрьским небом. Раскинувшийся слева парк прорезали угольно-черные тени деревьев, особенно контрастные на белом. Время от времени с деревьев с легким шелестом осыпались невесомые комки снежной ваты, распадаясь на отдельные снежинки.

Алеся не выдержала, сошла с расчищенного тротуара и свернула на тропинку, ведущую в парк. Обойдя отдельно стоящее здание, вернулась на улицу и, вздохнув, направилась к школе. Слишком уж не хотелось покидать восхитительную сказку. Вышла на бесконечно длинную улицу, по чьей-то прихоти громко названную проспектом. Именно там она работала со сложными детьми, конфликтовала с директором, подружилась с Леней.

Школьный двор по причине перемены оказался заполнен шумной толпой беснующихся учеников, так же как и Алеся, обрадовавшихся первому снегу и потому с криками и визгом бегающих по площадке перед высоким крыльцом. Легко увернувшись от расшалившихся школьников, Алеся вошла в школу, поднялась на второй этаж и лишь на секунду задержалась перед дверью приемной. Секретарши, как обычно, на месте не оказалось. Не задумываясь, Алеся потянула на себя дверь. Леонида Марьяновна сидела в директорском кресле и разговаривала с мужчиной:

– Виктор Всеволодович, ведь вы председатель родительского комитета школы! Как вы не можете понять, что такое поведение вашего сына просто недопустимо! А какой пример он подает младшему?