В палате «С» раздался грохот, кто-то завизжал. Затем послышались крики, шум яростной борьбы, топот ног. Некто в больничной пижаме несся по этажу, преследуемый всклокоченными санитарами.

Беглец промчался по коридору, опрокинув по пути изумленную нянечку. На мгновение остановился, вырвал из стены огнетушитель и швырнул его в преследователей. Потом кулаком вышиб тяжелое оконное стекло и бросился на землю — на свободу — со второго этажа.

Неистово звенели телефоны, надрывались звонки, мигали аварийные огни. Нянечки бежали на посты, из административного корпуса посыпались интерны, путаясь в одежде. У огромных железных ворот, ограничивающих больничную территорию, нервно оглядывалась по сторонам охрана, недоумевая, что же, черт возьми, происходит. У травмпункта, через дорогу от больничных гаражей, кто-то закричал, потом еще раз, уже слабее. Охотники-врачи резко изменили курс и увидели высокую худую фигуру человека, летящего через кусты. Это был беглый пациент.

Из приемной вылетел интерн и бросился в толпу. Через секунду его уже видели бегущим между оранжереями в нескольких футах позади удирающего больного, Когда они вырвались на открытое место, интерн молниеносно поставил беглецу подножку так, что оба, поскользнувшись, увязли в песке. Подбежали остальные и схватили отчаянно отбивающегося пациента. Понадобились усилия четырех здоровых санитаров, чтобы оттащить его в психиатрическое отделение.

Интерн отряхнулся, покачал головой и, морщась и прихрамывая, зашагал к административному корпусу. Он пинком распахнул внутреннюю дверь и со вздохом уселся в кожаное кресло. Крупный мужчина в твидовом костюме в изумлении посмотрел на него из-за стола, заваленного важными бумагами, и бросил ручку.

Коул направился к Бродвею, пытаясь успокоить истерзанные нервы. Кое-что он выяснил: этих тварей почти невозможно убить, придется как следует вооружаться.

Руины, мимо которых он проезжал, сводили с ума. В голову невольно лезла мысль: сколько еще удастся продержаться, прежде чем также пасть жертвой загадочной болезни. Впрочем, похоже, что у определенного процента населения врожденный иммунитет.

Коул включил радио — вдруг что-то скажут — как раз на сводке известий:

— …эпидемия, которую знала Америка. Помощь уже направлена в Нью-Йорк, хотя правительство не сообщает, прибудет ли она вовремя. Последние двенадцать часов никакой связи с Нью-Йорком нет, и существует страшная вероятность, что в живых никого не осталось. Весь район площадью в тридцать квадратных миль закрыт на строгий карантин. Эта программа специально передается из Филадельфии на Нью-Йорк в надежде, что те, кто еще жив, узнают: помощь прибудет в течение восьми часов. Надо держаться!

Восемь часов!.. Коул свернул на восток к Мэдисон-авеню, въехал в жилые кварталы и резко затормозил у здания «Аберкомб» — необходимо было позаимствовать из отдела охоты более мощный револьвер и патроны. Выходя из магазина, он с удивлением обнаружил, что больше тридцати человек, совершенно нормальных и здоровых, живут в цокольном этаже. Они жили там с того времени, как разразившаяся чума приобрела опасную форму.