В книге, которую вы держите в руках, всемирно известная, неизменно актуальная и популярная «Лесная газета» Виталия Бианки объединена с его лучшими рассказами и повестями, созданными писателем для детей и взрослых, «сохранивших в душе себя-ребенка». Правдивые и занимательные истории о лесных жителях и охоте трогательны и поучительны. Что значат следы на снегу, почему белые куропатки собираются ночью у костра и откуда появилась золотая чайка — эти и многие другие тайны природы поможет вам разгадать Виталий Бианки.
(В книге, с которой производилось сканирование, отсутствовал первый лист. Если у вас есть недостающий текст, присылайте на почтовый адрес info(сабака)reeed.ru)
таки остается охотником когда надо, — добывает дичь и пушнину, а когда надо, — защищает колхозное добро от хищников зверей.
Так появляется образ колхозного охотника Сысой Сысоича, «сквозного» героя ряда рассказов. Это умный, с хитринкой, бывалый старик, отлично знающий лесную жизнь зверей и птиц, все их повадки и уловки. В нем всегда есть уверенность человека, который знает силу своего разума. Зверь или птица хитры, да только хитрость у них слепая, на то он и охотник, чтобы все их хитрости разгадать.
I
ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ
В котелке поспела сухарница,
[1]
и охотники только было собрались ужинать.
Выстрел раздался неожиданно, как гром из чистого неба.
Пробитый пулей котелок выпал у Мартемьяна из рук и кувырнулся в костер. Остроухая Белка с лаем ринулась в темноту.
— Сюды! — крикнул Маркелл.
ЧЕРНЫЙ СОКОЛ
Бедный деревьями степной аул был весь открыт солнцу. Улица пустовала. Только у сакли торговца Кумалея, в тени серебристого тополя, сидел на корточках бритоголовый нищий. Под другим тополем стоял оседланный конь. Стайка голубей подбирала в пыли зерна.
Птицы двигались вяло: клюнут — и посидят без движения, клюнут — и приоткроют клюв, задыхаясь. Было знойно.
Из сакли вышел джигит в папахе, с кинжалом у туго стянутого пояса. В руках держал он кожаную сумку. Большой, сгорбленный, крючконосый, показался за ним торговец.
РОКОВОЙ ЗВЕРЬ
Говорят: сороковой медведь — роковой.
Киприян был темный человек и этому суеверию верил. Убив по счету тридцать девятого медведя, он положил себе этих зверей больше не трогать и стал избегать с ними встреч. На охоту стал ходить только высоко в горы.
В горах Алтая, где жил Киприян, каждый зверь соблюдает свое место. Медведь живет внизу, в черни-черневой, то есть лиственной тайге. Выше в горы, где пошел пихтач, и еще выше, где чистый кедр, медведя встретишь реже.
Ближе к снежным вершинам — белкам — даже кедр не выдерживает, припадает к земле, ползучим кустарником стелется по холодным скалам. Тут уж если и увидишь медведя, то можно вовсе его не бояться: здесь не его владения, и он сам бежит от человека. Изредка только, в летний зной, вскарабкается косматый на площадку повыше, где рядом с веселой изумрудной травой лежит, ослепительно блистая на солнце, чистый горный снег: любит поваляться, покататься в холодной снежной перине, повыгнать блох из косматой шубы. И если тут услышит человеческий дух, стрельнет, как заяц, вниз, в родную тайгу, — только и всего.
МУРЗУК
Глава первая
НА ПРОСЕКЕ
Из чащи осторожно высунулась голова зверя с густыми бакенбардами и черными кисточками на ушах. Раскосые желтые глаза глянули в одну, потом в другую сторону просеки, — и зверь замер, насторожив уши.
Старик Андреич с одного взгляда признал бы прятавшуюся в чаще рысь. Но он в эту минуту продирался сквозь частый подлесок метров за сто от просеки.
Андреичу давно хотелось курить. Он остановился и потянул из-за пазухи кисет.
Рядом с ним в ельнике кто-то громко кашлянул. Кисет полетел на землю. Андреич сдернул ружье с плеча и быстро взвел курки.
Между деревьями мелькнула рыже-бурая шерсть и голова косули с острыми ветвистыми рожками.
Глава вторая
МУРЗУК ПОЛУЧАЕТ ИМЯ И ПОМИЛОВАНИЕ
Маленький бурый рысенок лежал один в логове под корнями вывороченного дерева. Мать давно утащила обоих его рыжих братьев. Он не знал, куда и зачем. У него на днях только прорезались глаза, и он еще ничего не понимал. Он не чуял, как опасно оставаться в родном логове.
Прошлой ночью буря сильно накренила соседнее дерево. Огромный ствол ежеминутно грозил рухнуть и похоронить под собой рысенят. Вот почему старая рысь решила перетащить своих детенышей в другое место.
Маленький рысенок долго ждал матери. Но она не возвращалась.
Часа через два он почувствовал сильный голод и стал мяукать. С каждой минутой мяуканье становилось громче.
Мать всё не приходила.
Глава третья
ДЕТСТВО И ВОСПИТАНИЕ
Андреич был лесной сторож.
Он жил в избушке в самой середине своего участка. С трех сторон избушку обступил лес. С четвертой тянулся большой луг. По лугу пробегала дорога в ближнее село.
Старик был одинок. Хозяйство его состояло из коровы, лошади, десятка кур и дряхлого гончего кобеля. Кобеля звали Кунак. Хозяин оставлял его сторожить избу, когда надолго уходил в лес. Так случилось и в этот день, когда старик убил рысь.
До дому Андреич добрался уже в сумерки. Кунак приветливым лаем встретил хозяина.
— Гляди-ка, — говорил старик, сваливая с плеч добычу, — во, какую я дичину добыл!
Глава четвертая
НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
Прошло три года.
Душный летний день уже клонился к вечеру. На дороге к сторожке Андреича показалась большая телега, запряженная парой. Впереди сидел возница в поддёвке и человек в пальто и шляпе. Позади них к телеге была привязана большая железная клетка.
У ветхого плетня возница придержал лошадей и хотел слезть отворить ворота. В эту минуту с крыши избы бесшумно соскочила крупная рысь.
В три прыжка зверь очутился у плетня. Четвертым он легко перемахнул высокий плетень — и внезапно появился перед испуганным возницей.
Лошади шарахнулись в сторону, подхватили и понесли.
ОДИНЕЦ
ЧАСТЬ I
Глава 1
ОДИН ПРОТИВ ЧЕТЫРЕХ
Лось низко опустил голову, грозя поднять на рога каждого, кто приблизится к нему спереди. Задом он прижался к двум сросшимся у корня деревьям — и был надежно защищен с тыла.
Собаки обступили его полукругом. Их было три, и любая из них могла схватиться один на один с волком.
Ощетинив шерсть, захлебываясь от злобы лаем, они когтями рвали под собой землю. Они ждали только удобного момента, чтобы, подскочив, вцепиться зверю в горло, в спину, повиснуть на нем, зубами рвать живое мясо.
Ни одна из них, однако, не отваживалась переступить невидимую черту, за которой — они знали — встретят их страшные рога лося. Что их волчьи зубы против неимоверной силы этого лесного богатыря!
Глава II
ТАЙНА ЛЕСНОГО ВЕЛИКАНА
Вот опять, вот опять — уже который раз — зверь уходит у него из-под носу!
Семьдесят верст — поездом и лошадьми — охотник ехал за ним из города. Десять дней уже рыщет по лесу, караулит, выслеживает, скрадывает — и всё зря!
До этого случая охота для него была только удовольствием. Охотник он был не настоящий — городской житель, студент. От отца ему достались два ружья — дробовик и винтовка — да старый гончий пес. Из винтовки он стрелял в тире. Стрелял хорошо, брал призы.
Из дробовика бил голубей. И только летом, когда случалось выезжать в деревню, стрелял зайцев и раз убил лисицу из-под гончей.
При такой охоте требовалось только удачно выбрать место, где стать, да терпеливо ждать, пока пес нагонит на тебя дичь.
Глава III
УЛЫБКА
Студент и в самом деле не думал тогда ехать на охоту за лосем. Решенье пришло позже, внезапно. Стоя у дерева с закрытыми глазами, он вспомнил, как это случилось.
Через несколько дней после посещения Ларивона он отправился на вечеринку к товарищу. У товарища, как всегда по субботам, собралось с десяток знакомых — студентов. Шумно спорили, пели.
Из девушек только одна была студенту-охотнику незнакома. Она держалась в стороне и почти не принимала участия в общих разговорах.
Ему понравились ее светло-русые волосы, голубые глаза, золотистые прямые брови и тонкие строгие черты лица. Свежий загар крепких щек и настороженная неуверенность движений выдавали в ней человека нового в большом городе. И только легкая насмешливая улыбка, не сходившая с ее губ, как-то не вязалась с образом робкой провинциалки, впервые попавшей в столицу.
— Кто такая? — кивнув в ее сторону, тихонько спросил студент у хозяина.
Глава IV
РОГДАЙ
Горелое место густо поросло дикой травой и лиственным молодняком. Было уже седьмое сентября, и зелень по-осеннему никла к земле.
[14]
Ноги охотника путались в цепких травах, но он шел напрямик через гарь — прямо на голос тявкающей всё на одном месте собаки.
Несмотря на пышную растительность, гарь казалась безжизненной, птиц совсем не было слышно. Из высокой травы мертвыми головешками торчали черные обгорелые пни.
Один из них — прямо впереди — привлек внимание охотника своей странной формой. Его закрывала листва низеньких березок и мешала разглядеть.
«Что за чертовщина! — досадливо подумал охотник. — Мне положительно начинает казаться, что у него — глаз и он глядит на меня. В этой глуши скоро черти начнут мерещиться!»
Глава V
ТАМ, КУДА НЕ ЗАГЛЯДЫВАЮТ ЛЮДИ
В тайное убежище Одинца еще никогда не заглядывали ни люди, ни собаки. Он знал это и был спокоен.
Одинец стоял над глубоко вросшим в землю камнем и равнодушно слушал, как заливается напавшая на его след собака.
Круглый приземистый камень под ним напоминал широкий пень и весь, как пень, оброс ржаво-желтыми лишаями. За камнем, под густыми ветвями столетней ели, трава и мох были примяты, обнажили черные проплешины земли. Тут, в небольшом углублении, и была лежка старого лося.
Одинец был дома.
Солнце стояло над вершиной ели, возвещая полдень — час дневной дремы зверей. Но лось не ложился: он ждал друга.
ЧАСТЬ II
Глава I
НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ
«К черту Одинца! Еду в город».
Так решил охотник, свежуя на задворках убитого им зверя.
Содрать шкуру с тощего молодого лося оказалось кропотливым и трудным делом. Шкура крепко пристала мездрой
[18]
к жесткому мясу, и каждый вершок ее приходилось отдирать ножом.
«Будет, побаловался. Пора и в город, а то так и будешь гоняться за этим старым лешим до скончания века. На первый раз довольно с меня и этого трофея. Всё-таки о двух отростках рога».
Но как охотник ни старался убедить себя в том, что в сдаче его нет ничего позорного, — в голову лезли и лезли обидные мысли.
Глава II
НА ОСТРОВЕ
Никто не знал, что тайна лесного великана открыта: охотник не сказал об этом даже Ларивону.
Не подозревал этого и Одинец, когда на следующее утро покинул остров и ушел в лес.
А днем пришел охотник, надел на ноги широкие лесные лыжи, взял в руки длинный шест и медленно стал подвигаться по болоту.
Лыжи он достал в деревне у крестьян. Они были настолько широки, что не погружались в топкое болото под тяжестью человека. Вода смывала его следы.
Достигнув острова, охотник положил ружье на кочку, счистил ржавый ил с лыж и, связав, перекинул их за спину.
Глава III
РОКОВОЙ ПОВОРОТ
Целые сутки пробродив по лесу, Одинец опять пришел к болоту.
Не переставая сыпал дождь. Рассвело. Запаха человека не было слышно на берегу. Одинец переправился на остров. Следов и тут не было. Зверь смело пошел к лежке.
Когда через короткое время он снова вышел на берег острова, он был страшен. Копыта, ступая, судорожно рвали землю.
Одинец видел растерзанное тело птицы и почуял кровь. Он обезумел.
…В этот день в лесу произошло необычайное происшествие, всполошившее всех окрестных крестьян.
Глава IV
ЛОСЬ ПОШЕЛ
— Пошел! Пошел! — закричали по цепи.
Загонщики, сойдясь широким полукругом, двинулись к морю. Руководил облавой знакомый охотнику бородач. Он поставил стрелков в цепь. По его расчету, еще до моря, встретив препятствия, лось должен будет повернуть вспять. Тогда его встретят пули.
Короткий осенний день подходил к концу. Надо было спешить загнать зверя.
…Одинец уверенно шел вперед. Последний раз он был в этих местах несколько лет назад, но дорогу помнил хорошо.
И вот перед ним выросло препятствие: высокое прясло загородило ему путь.
Глава V
ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ
Сырая осенняя ночь заглушает звуки. Но чуткие уши Одинца слышали всё, что делается у него за спиной.
Там слышался говор и смех, люди ломали сучья, резко потрескивали костры. И Одинец знал, что сзади окружило его кольцо огня, спереди — вода.
Он стоял в чаще у самого берега моря. Дальше идти было некуда.
Берег некрутым обрывом сбегал к воде. Легкие волны спокойно плескали в песок; ветра не было. Далеко впереди в темноте то зажигался, то погасал золотой огонек Толбухина маяка. В небе не было огоньков, небо было черное.
Одинец повернул голову, пригнул ею соседнюю рябинку, как стамеской, срезал зубами горькую кору и стал медленно жевать ее.
