Кукушкин пребывал в состоянии опьяневшего и до рвоты накурившегося человека, с тоской понимающего, что сегодня ему поспать вряд ли удастся. Он лежал одетым на тощем матрасе, брошенном прямо на пол, и прислушивался к окружающей его темноте. Он с ужасом ждал звука отираемой двери — это означало бы конец передышке. И вот передышка кончилась. В прихожей зажегся свет.

— ШУРА! — раздался тихий, но настойчивый зов пьяного Валерика.

«Что б ты провалился…» — с досадой подумал Кукушкин, разглядывая освещенный прямоугольник двери.

— Шура-а! — снова услышал Кукушкин, и в проеме появился силуэт Валерика. — Я достал!

Это означало, что Валерик достал вино. После двенадцати ночи. А Кукушкину до ужаса не хотелось больше пить. Он чертыхнулся про себя и сел на своем матрасе.