Наступает ноябрь пятого года. Лишь за две недели до этого опубликован пресловутый царский манифест 17-го октября

[1]

. При своем появлении он вызывает у русской либеральной буржуазии слезы умиления на глазах и возгласы «ныне отпущаеши»… Но спустя несколько дней вся страна уже видит, что манифест остается листом бумаги с кровавым отпечатком на ней треповской ладони. Так изображает его один из сатирических журналов тех дней. По России перекатывается волна черносотенных выступлений, погромов, полицейских и военных расправ, политических убийств…

События октябрьских дней революционизируют широкие массы. Они втягивают, в движение и тех, кто до сих пор был далек от участия и даже от мысли о политической борьбе. Всеобщая забастовка становится политической школой не только для рабочего класса, но и для масс трудовой интеллигенции, Эту школу в октябре проходят даже на отдаленных окраинах России. В Петербурге заседает Совет Рабочих Депутатов — в дни октябрьской забастовки фактическое правительство страны. Революционные партии выходят из подполья. Речи их представителей звучат на всех митингах. Из центра разлетаются номера социал-демократических и эс-эровских газет. Создаются новые политические группировки. На прилавках книжных магазинов все книги вытесняются пестрыми обложками социально-политических брошюр. Страна живет напряженной политической жизнью.

Волнения охватывают армию и флот. Опора самодержавия, если еще не изменяет ему в целом открыто, то в значительной своей части становится мало надежной. Пока это касается преимущественно флота. Еще не забыто июньское выступление «Потемкина», а в конце октября уже восстают кронштадтские моряки. Не может остаться в стороне от этого движения Севастополь — главная база черноморского флота, город — военный порт, вся промышленность которого работает только на флот.

В октябрьские дни Севастополь разделяет участь многих городов России. После получения здесь известия о манифесте войска стреляют в мирную манифестацию. Похороны жертв этой расправы служат для севастопольцев уроком российской конституции, а вместе с тем поводом для новой манифестации. Обещанным гражданским свободам приходится в Севастополе расцветать в рамках усиленной охраны и военного положения. Население избирает здесь своеобразный Совет Народных Депутатов. Робкая городская дума не может не допустить его к участию в своих заседаниях, но членам Совета все-таки отказывает в праве решающего голоса. Здесь в конце октября и начале ноября бастуют рабочие и ремесленники и добиваются удовлетворения значительной части своих требований. Здесь в ноябре забастовка охватывает даже учащихся средней школы.

Волнения среди матросов-черноморцев помимо общего возбуждения, охватившего страну, вызываются особыми условиями матросского быта и последними событиями в жизни черноморского флота. Указать точнее, что волновало в Севастополе матросскую и солдатскую массу, это значит — перечислить требования, выставленные несколькими неделями позже в дни восстания. При выработке их играет роль долгий срок службы, перегрузка посторонними и бесполезными судовыми работами, незначительное денежное содержание, неудовлетворительная пища, суровый режим, грубое обращение «драконов»-офицеров, целый ряд ненормальностей в прохождении службы, жизни на судах. Немалую роль играет и то, что война окончена, а призванные из запаса все еще не распускаются по домам. Наконец, матросов крайне волнует судьба некоторых из их товарищей, участников революционного движения. В конце августа за попытку восстания на транспорте «Прут» расстреляны четыре матроса

В этот день, вечером, по обыкновению должен был состояться митинг на площади между флотскими казармами и казармами Брестского полка. Тем не менее агитаторы социал-демократы, явившись на площадь в назначенный час, застают ее пустой. Оказывается, по распоряжению Чухнина ворота экипажей заперты: главный командир флота распорядился митингов во что бы то ни стало не допускать. Для этого назначено было несколько боевых рот из состава 28-го флотского экипажа

[7]

и учебной команды 50-го пехотного Белостокского полка.

Роты, получившие боевые патроны, приходят на площадь. Сюда начинают стекаться отдельные кучки матросов и затронутых пропагандой солдат-брестцев из соседних казарм. К ним присоединяются рабочие адмиралтейства

[8]

, живущие в соседних городских слободках — Корабельной и Татарской. Собралось уже около пятисот человек.

Митинг начинается в тот момент, когда на площади появляется начальник штаба черноморского флота, контр-адмирал Писаревский. Находящийся в составе боевой роты матрос 28-го флотского экипажа Петров

[9]

, стоя у забора машинной школы, случайно слышит во дворе школы беседу зашедшего туда Писаревского с командиром роты белостокцев, штабс-капитаном Штейном. Писаревский излагает провокационный план расстрела толпы. Возмущенный услышанным, Петров сквозь щели забора делает три выстрела из винтовки. Первым выстрелом ранен Писаревский, вторым — смертельно — штабс-капитан Штейн. Третий выстрел, предназначавшийся еще для одного из офицеров, неудачен

[10]

.

Петрова арестовывают и ведут во флотские казармы, Во дворе казарм матросы требуют у своих офицеров освобождения арестованного. Под их давлением начальство отпускает Петрова, при чем обязывает его не покидать казармы и уговорить товарищей разоружиться.

Барабан сзывает матросов на митинг… Петров во дворе кричит товарищам: