Людмила Богданова

Дама и музыкант

Дама Истар ходила по покою от стола к окну, от окна к камину, и от камина к дверям. Так кружит попавшая в капкан лиса.

Истар то куталась в мех своей котты, то грела над огнем сухие, унизанные перстнями пальцы. Возясь со снадобьями, она испортила кожу, та стала тонкой и ломкой, как обветшалая сунская бумага - не спасали мази и притирания. Дама Истар фыркнула, как кошка, сдувая от губ тяжелую темно-каштановую прядь, и хотела было кликнуть горничную, чтобы исправить разоренную прическу, а заодно выместить на глупой деревенской дуре свое раздражение. У Истар из головы не шел разговор с Мэем, в котором, из-за его нелогичности, она, дама Истар, однако проиграла. Ее раздражали нерациональность поступков и слов, особенно потому, что она не справлялась с этим, не могла расставить точки над "и". И, кроме того, больше, чем еще и что-либо, ее беспокоил Гэльд. Поветрие разлучило их, заперло ее в городе, при госпиталях, а муж стоял за воротами, и только изредка, с крепостной стены, она могла увидеть его и перекинуться словом, а потом было не до того, бывают моменты, когда другие сильные чувства вытесняют самую любовь.

Потом поветрие прошло, врата открыли. Дама Истар кинулась в лагерь. Лагерь снимался, по полю среди сухих бодяков бродил в поисках еды, шарахаясь от конских ног, одичалый пес, летали ошметки мусора, тряпье, терпко пах доцветающий чертополох. Колючие шарики цеплялись за сукно, за волосы, Истар казалось, что она бредет в страшном сне.