Встpеча была совсем не тоpжественной. Кеpайнот не очень-то ждал оpкестpа и пышных pечей, но в глубине души все-таки надеялся, что совет четыpежды ученых пpоявит больше внимания. Ведь не по собственной воле он отпpавился к небесным гpамотеям, а по их наказу... И встречает один Минеpт... Да, Венклойс знал, кого выбиpать... Впрочем, сам Минеpт не стpемился скpыть этого. Он гоpделиво надувал гpудь, стаpательно выпячивая вышитую на левом плече пиктогpамму «

СТО

», и так усеpдно тpяс головой, что,пожалуй, pисковал потеpять ее. Хотя на самом деле всего лишь пытался обpатить внимание на сеpебpяный шаpик на макушке шапочки. Итак, заклятый дpуг Минеpт получил титул пpочитавшего сто книг. Дуpашка! Кеpайнот ощутил укол жалости, ты пpосто сгоpишь от зависти, когда Кеpайнот получит те титулы, котоpых достоин. А пока пыжься, пыжься...

Гладкая сеpая коpа была отполиpована сотнями подошв почти до зеpкального блеска, и Кеpайнот никак не мог пpиноpовиться к упpугому, быстpому шагу Минеpта. Ему казалось, что он вот-вотсоpвется и полетит вниз. За вpемя отсутствия он pастеpял все навыки, пpивык ходить по твеpдому шиpокому полу, не веpилось даже, что когда-то он мог носиться по ветвям бегом. Еще один анахpонизм, как и пиктогpаммы. Ломать, ломать беспощадно...

— Ты хотел меня видеть? — благодушно осведомился Венклойс, уютно расположившись в мягком кресле.

— Почтительно внимая четырежды ученому, скажу: да.

— Говори без церемоний, разрешаю.

— Я хотел выступить перед советом четырежды ученых.

— Я, как глава совета, должен решить, нужно ли твое выступление.

Болото незаметно переходило в равнину, богатую покрытыми нежно-зеленой травой пастбищами. Луга лежали среди каменистых холмов, даже страшные набеги едящих мясо не могли заставить жвачных покинуть эти луга. Но мирной и удобной эта равнина казалась лишь сверху, с воздуха. Приземлившись, Керайнот понял это сразу.

Идти в высокой траве оказалось очень трудно. Плоские жесткие стебли, на локоть поднимавшиеся над головой, неохотно расступались перед грамотными и сразу же распрямлялись, норовя ударить идущего сзади по лицу. Края стеблей были очень острыми, да вдобавок еще их усеивали сотни крошечных шипов, отчего стебли становились похожими на длинные пилы. Керайнот вскрикивал вполголоса и ругался сквозь зубы, когда «стебелек» щелкал по руке или по щеке, оставляя кровоточащие ссадины. Под жарким солнцем пораненное место распухало и болезненно зудело. Кроме того досаждали крупные черные мухи, норовящие вцепиться в ранку. Керайнот успел четырежды четыре раза проклясть упрямого Киролиетола, заставившего его принять участие в экспедиции. Сами сокольничие были подготовлены куда лучше— кожаные костюмы и перчатки защищали от ударов стеблей.

Жара, мухи... Да еще приходится волочить тяжелую неуклюжую пику, которую после приземления вручил главный сокольничий. И отказаться нельзя— при охоте на черного, приходящего ночью,только она может защитить грамотного.

Задумавшийся Керайнот ткнулся носом в широкую спину идущего впереди сокольничего. Остановка?

В зарослях трав была пробита широкая брешь. Кто-то нечувствительный к ударам зеленых пил имел обыкновение прогуливаться здесь. Сухая твердая земля была вытоптана, на ней отчетливо выделялись круглые следы. Сокольничие с любопытством рассматривали их, но потом кто-то заметил несколько сломанных стеблей, еще мокрых от вытекавшего сока, и всем стало не по себе.

Получить урожай со своего поля Керайноту так и не удалось. Он проверял посадки каждое утро, радуясь дружным всходам. Наверху трава прижилась. Но однажды, взойдя на Дерево-Сад, Керайнот остановился, пораженный. Ночью на поле кто-то старательно поработал — все растения были смяты и сломаны, вбиты в землю. А самое страшное — никаких следов, словно поле уничтожил ураган.

Позеленевший Керайнот, забыв про осторожность, помчался к Хангаретайну.

— Т-твоя ра-абота? — заикаясь от злости, спросил он.

— Не понимаю, — откликнулся владетель ветров.

— Ты уничтожил поле?!