Петр Кузьмич втянул голову в плечи и испуганно оглянулся: хруст сухой ветки под ногой отдался в ушах залпом целой роты. Показалось, что вот сейчас из-за дерева появится егерь Федоров и скажет: «Ну, здравствуй, дорогой!». С Федоровым Петру Кузьмичу встречаться совершенно не хотелось. До открытия сезона оставалась еще неделя, а в рюкзаке уже кое-что лежало… Но Федоров не появился, Петр Кузьмич перевел дух, вытер пот со лба и, поправив ружье, висевшее на плече, двинулся дальше.

И снова замер. Прямо перед ним, в пяти-шести метрах, сидела лиса. Он зажмурился и помотал головой, но, когда снова открыл глаза, лиса не исчезла. Более того, она зевнула, потянулась и легла, не обращая внимания на оторопевшего охотника.

«Глухая, что ли? — пронеслось у него в голове. — Или вообще того… чокнутая?»

Перед Петром Кузьмичом предстало видение шикарного лисьего воротника, но тут же сменилось другим: он приносит домой живую лису… Зачем ему живая лиса, представлялось крайне смутно. Но если она сама лезет в руки?! И он начал крадучись подбираться к лисе.

Три метра, два… Петр Кузьмич прыгнул. В последний момент лиса увернулась, и он ухватил только горсть прелых листьев. А лиса, отбежав метров на десять, села снова и принялась с отсутствующим видом чесать за ухом. Петр Кузьмич снова кинулся на лису. Та вильнула хвостом и нырнула в густые заросли орешника. Раззадоренный, забыв всякую осторожность, он ринулся за ней. Когда, исцарапанный и встрепанный, продрался сквозь кусты, лиса была уже далеко впереди. Тогда он поднял ружье, прогремели два выстрела. Лиса обернулась и оскорбительно, как показалось Петру Кузьмичу, затявкала.