Пролистав свои школьные тетради, Серёжа с удивлением обнаружил, что, с тех пор, как он стал заниматься онанизмом, его почерк сильно изменился.

Он, его почерк, стал корявым и неровным.

Собственно, к такому графологическому анализу Серёжу подтолкнула учительница литературы, которая чуть ли не изо дня в день стенала, что у Чекунова что-то случилось с почерком.

Что он пишет ужасно, как курица лапой.

В конце концов, она заявила, что отказывается читать его сочинения.

Серёжа решил действовать сразу, едва по экрану пошли титры.

Чего тянуть-то?

Он осторожно положил руку на ладонь девушки. Нет, она не оттолкнула его пальцы. Отлично!

Серёжа стал бережно, едва касаясь, поглаживать её тонкие пальчики. Нежно-нежно. Женя великодушно позволяла ему это делать. Хорошо!

При этом они делали вид, что внимательно смотрят на экран.

Вечером Серёжа уже было лёг в постель, но неожиданно ему в голову пришла мысль, показавшаяся весьма забавной.

Он встал, вышел в коридор и тихонько переключил телефон, так, чтобы можно было говорить из своей комнаты.

Затем он вернулся, сел на кровать и набрал нужный номер.

— Алё… — сонным голосом произнесла Женя. — Привет, это я, — прошептал Серёжа. — Привет. Почему ты так поздно звонишь? — Просто хочу поболтать с тобой. Ты не спишь? — Нет. — Можешь выражаться свободно? — Могу, — хихикнула Женя. — Что ты сейчас делаешь? — Отхожу ко сну. — Вспоминаешь фильм? — Вспоминаю. — А ты смогла бы… — Что? — Сниматься в кино, так как она? — Как Сильвия Кристель? — Да. — Нет, наверное. — Почему? — По качану.

Серёжа рассмеялся и высказал Жене ту самую, пришедшую ему на ум в кино, мысль про стыдливость русской нации.

— Мальчики! Привет! — раздался знакомый голос.

Серёжа поднял голову и увидел перед собой стройные ноги. Августовское солнце разморило и его, и Слона, поэтому они слегка прикорнули на мелком песочке городского пляжа.

Серёжа поглядел вверх. Рядом с ними стояла Лена.

— Привет, — ответил Слон.

Серёжа смотрел и не верил своим глазам.