1. Самолва
В первых числах июня одна тысяча двести сорок первого года швабские переселенцы вышли к деревне Изменка. Двадцать семей, с детьми, нехитрым скарбом, уместившимся на двух дюжинах повозок, шестью коровами и умирающим монахом остановились на берегу озера. Впереди, на восход, в полуверсте был отчётливо виден соседний берег.
— Господин, господин Берлихинген, он зовёт Вас! — Прокричал мальчишка лет восьми, подбежав к всаднику на пегом коне.
Некогда серебристо-серый, выгоревший до самого бледного оттенка, покрытый пылью дорожный плащ закрывал наездника с головы до пят. И когда он обернулся на голос, то вокруг него образовалось крохотное, еле видное облачко, а из-под капюшона блеснул шарф, намотанный на нижнюю часть лица. Не говоря ни слова, всадник развернул коня и направил его в середину колонны. Возле телеги, к тыльной части которой был приделан метровый шест с закреплённым наверху распятием, наездник остановился, спрыгнул с коня и склонился над лежащим в возке человеком.
— Здесь, Воинот. Похороните меня здесь. — Прошептал монах, уже синеющими узкими губами.