Античные боги в первую очередь нравятся нам своей неуемной жаждой жизни и вполне человеческими страстями и поступками. И неудивительно, ведь из мифов следует, что люди сделаны по образу и подобию богов! Мы также любим, ненавидим, боремся, миримся, интригуем и великодушничаем, как и славные боги Олимпа. Как жаль, что прошли те времена, когда божественное и земное было тесно взаимосвязано, когда боги активно вмешивались в дела своих созданий, оберегали и помогали любимчикам, и всячески мешали их недругам…
Высокая статная девушка стояла на скалистом выступе, что упирался подножием в берег широкого пролива, и смотрела на копошащихся внизу людей. Те, словно муравьи, трудились изо всех сил. Одни вколачивали в песок огромные обтесанные колья, другие выстраивали неповоротливые плоты в одну неровную линию, третьи — тянули с противоположной стороны пролива толстые канаты. Грозно орали надсмотрщики, охаживая самых нерасторопных кожаной плетью. Мудрецы-инженеры с окладистыми бородами важно прохаживались меж простыми работягами, не забывая время от времени сверять проделанную работу с намеченным на папирусах планом. С надрывом мычали от жажды и усталости тяговые волы, груженные сверх меры разнообразным инструментом и материалами. В общем, стояла такая жуткая какофония, что нетрудно было догадаться об огромной важности этого строительства.
Да, пролив Геллеспонт пытались соединить мостом. Причем даже не одним, а сразу двумя. Девушка на скале с равнодушным спокойствием взирала на две, пока еще не окрепшие змеи из грубо сколоченных плотов и канатов, перечеркивающих пролив своими нелепо изогнутыми телами. Глупцы, только и подумала она, не осознающие своей беспомощности. И сколько бы не старались смуглокожие египтяне, которым доверили строить один из мостов, опередить своих конкурентов, курчавобородых финикийцев, что строили второй, дабы порадовать нанимателей-персов — все бесполезно. Люди думают, а боги — делают. И если кто-то не понял этой простой истины, что ж, ему же хуже. Пусть глупец и не догадывается об отведенной ему роли — роли игрушки. Всего лишь игрушки.
Снисходительная улыбка изогнула губы девушки, придав ей слегка легкомысленное выражение лица. Но она сразу же приняла серьезный вид, сдвинула блестящий медью в лучах приближающегося заката шлем на затылок, украшенный пышным гребнем из конского волоса, отчего копна вьющихся волос цвета древесной коры упала на изящную шею, и повернула голову к правому плечу. Ее взгляд упал на маленькую пепельную сову, которая тут же приветственно ухнула, довольная вниманием хозяйки, и впила острые коготки в белый хитон, что скрывал тело девушки от бесстыжего взгляда клонившегося к горизонту Гелиоса.
— Ну-ну, моя славная, — успокаивающе погладила пучеглазую птицу хозяйка. — Будь благоразумной. Мне нужна твоя помощь, ладно? Прошу, не отказывай. Вот и хорошо…
Девушка подставила ладонь, и сова неуклюже спрыгнула с плеча. Вытянув руку вперед, так чтобы головка птицы оказалась на уровне лица, она продолжила:
