Одуряющий полдень раскинулся над джунглями Кешана. Мясистые листья растений, ослепительно-яркие цветы, сверкающие крылья гигантских бабочек, пестрое оперенье тропических птиц — все словно источало негу. В такое время суток хорошо нежиться в гамаке, под живительной прохладой навеса из пальмовых листьев.

Но молодая женщина — белокожая, с медно-рыжими волосами, убранными под белое покрывало, — упрямо стиснув зубы, шла вперед, пробираясь сквозь заросли. Она была довольно рослой, с красивыми серыми глазами — сейчас сощуренными, словно она гневалась.

Она и вправду гневалась — на удушающую жару, на нелепые обстоятельства, благодаря которым она заплутала в бесконечных джунглях. Лошадь ее пала два дня назад, и женщине пришлось идти пешком. Она все же не теряла надежды выйти к человеческому жилью.

Рыжая Соня, одинокая воительница, чья жизнь и цели не были известны никому во всем мире — собственно, никому в этом мире не было до Сони никакого дела! — давно забыла о том, что такое отдых под крышей, пусть это даже крыша туземной хижины. У нее оставался верный лук, несколько стрел и два кинжала за поясом. Продовольствие, запасенное на рынках большого кешанского города Алкменона, закончилось. Сладкие водянистые тропические плоды и мясистые сладковатые корни растений, указанные ей друзьями из племени макололо как съедобные, смертельно ей надоели. Чего только ни отдала бы сейчас Соня за кусок доброго, хорошо прожаренного ванирского ростбифа, который — вечность назад! — великолепно готовила сонина мать!

Вот уже три недели Соня не видела человеческого лица. С ней было двое спутников-негров, но они погибли. Недюжинное здоровье, молодость и нечеловеческая сила воли молодой воительницы и на этот раз позволили ей выиграть смертельную схватку с джунглями. Впрочем, игра еще не окончена…