Надвинув по самые брови шляпу с опущенными краями, чумазый бродяга стоял в укромном дверном проеме и разглядывал наружность новой рабочей столовой инженерной компании сэра Уильяма Рамбольда. То обстоятельство, что он бродяжничал, тогда как остальные работали, вероятно, и давало ему основание смотреть с неким жалостливым скептицизмом на толпу, стекающуюся в здание, открыть которое, если верить расточительной рекламе по всему Колдерсайду, собирался тем вечером лично сэр Уильям.

Находясь вдали от глаз, бродяга мог не скрывать скептицизма, а вот в комнате за сценой мистеру Эдварду Фосдайку, местному секретарю сэра Уильяма, поневоле приходилось таить личные переживания под лощеной маской солидарности и притворно разделять неукротимый энтузиазм работодателя. Фосдайк исправно служил сэру Уильяму, но какой секретарь (если он мужчина) станет восхищаться начальником?

— Надеюсь, Вы останетесь довольны приготовлениями, — докладывал Фосдайк, нервно теребя неухоженные усы. — В семь Вы произносите речь и объявляете об открытии столовой. Затем — праздничный обед, — тут он поколебался. — Вероятно, мне следовало предупредить Вас, чтобы Вы пообедали перед приездом.

Сэр Уильям догадывался о своей славе истинного джентльмена.

— Вовсе нет, — бесстрашно молвил он, — вовсе нет. Ради этого военного мемориала я не пощадил кошелька. Так стоит ли щадить чувства? А что пресса, приглашена?