Рассказы Ханса Кристиана Браннера, посвященные взаимоотношениям между мужчиной и женщиной и между взрослыми и детьми, создали писателю заслуженную славу мастера психологической новеллы.
Писатель хотел написать книгу, но, прежде чем взяться за перо, он должен был узнать смысл всего, что происходит вокруг него и в нем самом: извечный смысл всего сущего. Пытаясь сперва постичь его разумом, он непрерывно думал, расхаживая взад и вперед по меблированной комнате, которую снял на зиму, но так ничего и не понял. Стены комнаты были увешаны старыми фотографиями, оставленными здесь хозяйкой дома: ей не хотелось держать их у себя. Его взгляд постоянно сталкивался с их пристальным взглядом, и это мешало ему думать – он не знал, кто были эти люди, никогда их не видел и не увидит. Он посмотрел в окно: деревья и поля – блеклая картина в крестообразной раме; этот край казался ему чужим, здесь он никогда не бывал и никогда не будет.
Он пошел в библиотеку, вернулся домой со стопкой книг и сел читать и обдумывать то, что прочел. Он нашел в книгах много интересного, но того извечного смысла всего сущего, который он искал, там не было; постепенно буквы стали расползаться в каракули, и послышался многоголосый, разноязыкий гомон. Тогда, перестав думать, писатель закрыл глаза и отдался во власть своих грез: прошлое и будущее проплывали перед ним подобно радужной пелене, а ветер на улице, шаги и голоса за окном вплетались в эту пелену, как нити. И, открывая глаза, писатель всякий раз ощущал слабость и головокружение; он чувствовал себя мертвым и обреченным на неподвижность, как врытый в землю столб. Наконец он разделся и лег в постель.
Он пролежал много дней и ночей и почти все время спал, лишь иногда просыпаясь, чтобы съесть то, что приносила ему хозяйка. Но когда она пыталась заговорить с ним, он не отвечал – лежал лицом к стене, свернувшись калачиком, не думал, не грезил, лежал как мертвый.
Однажды утром он заметил, что свет в окне чудесно преобразился, и это заставило его встать и одеться. Он был слаб и едва держался на ногах, яркий свет утра ослепил его, и все же он вышел из дома и пошел сам не зная куда. У него не было никакой определенной цели. Он уже не был в отчаянии, но ничему и не радовался – он ничего не чувствовал, ни о чем не думал, ни о чем не мечтал. Придя в лес, он срезал ветку вместо посоха, но, когда взял ее в руку, почувствовал, что ветка ожила и теперь ведет его, указывая путь; она стучала по деревьям, касалась травы и рисовала на земле все время один и тот же знак. Писатель остановился и долго с удивлением рассматривал этот знак.
И тут он увидел
