Я осторожно вел свой «остин-хили» по кочкам и выбоинам частной дороги, которая, уж если быть точным, была всего лишь прорытым бульдозером грунтовым трактом, и поражался, какого черта кому-то могло взбрести в голову построить дом в таком месте. Нижние отроги Лысой горы являлись непроходимой чащобой, представлявшей реальную опасность возникновения летних лесных пожаров. Учитывая, что здесь население было невелико, любые спонтанные возгорания сухой травы были чреваты самыми тяжелыми последствиями.

Сидевший возле меня несколько побитый молью бронтозавр медленно очнулся от многовекового сна, с неудовольствием заморгал на ослепительный свет яркого утра и громоподобно чихнул.

— Эй, лейтенант Уилер! — Устрашающий бас сержанта Полника едва не искалечил барабанную перепонку в моем правом ухе. — Скажите-ка снова, как зовут этого мертвеца?

— Леквик, — ответил я, — Антон Леквик.

— Господи!

Группа людей, столпившихся у пианино, наблюдала за нашим приближением, их лица выражали всю гамму чувств от неприкрытой враждебности до жадного любопытства. Наташа поочередно представила нам всех, но каждый раз я опережал ее. Высокий, гибкий, рыжеволосый парень, вне всякого сомнения, был их основным танцором, Дики Гемблом. На самом деле можно было подумать, что его голова охвачена пламенем, как образно выразилась она.

Второй парень выглядел коротышкой из-за своего огромного бочкообразного брюха, такое было разве что у Гаргантюа. Добавьте к этому выстриженную до основания полосу дюйма в четыре шириной, проходящую строго через макушку, по обе стороны которой возвышалась густая поросль черных кудрей. Это, вне всякого сомнения, был Чарвосье, французский импресарио.

И, наконец, третий мужчина должен был быть Лоренсом Бомоном, хореографом, об этом я догадался, пустив в ход метод исключения. Он был на пару дюймов выше шести футов, а его превосходное атлетическое сложение выгодно подчеркивалось белой тенниской и черными спортивными брюками в обтяжку. Ему было около сорока, на мой взгляд. Красивая физиономия бронзового цвета от загара эффектно контрастировала с рано поседевшими белоснежными волосами, волнами спускавшимися чуть ли не до самых плеч.

Девушка была, разумеется, Сисси Сент-Джером. У нее были пушистые волосы медного цвета, высоко поднимающиеся надо лбом и скрепленные на затылке блестящим серебряным гребнем. Ее пухлые щечки не только оповещали о прекрасном здоровье, но также имели очаровательные ямочки. Широкий рот, возможно, просто не мог закрываться плотно из-за фантастического выверта нижней губы. Длинные густые ресницы придавали ее сине-голубым глазам обманчиво невинное выражение, до тех пор пока ее взгляд не наталкивался на существо мужского пола. После этого глаза красотки Сисси было бы правильнее назвать поисковыми прожекторами.

Она была высокой, не очень полной, но не без приятной округлости форм. Прелестное платье до колен было сшито из блестящего оранжевого шелка, усеянного черными орхидеями. Тоненький шнурок под грудью придавал наряду еще большую элегантность. С одного взгляда я определил, что под платьем больше ничего не было надето.