Я машинально взял трубку и так же машинально буркнул:

— Уилер у телефона.

— Это Лейверс, — проворчал мужской голос.

Я быстро окинул взглядом комнату. Необходимо было убедиться, что я одинок. Да, действительно одинок: ни одна блондинка не валялась на ковре, демонстрируя соблазнительные формы тела.

— Добрый вечер, шериф, — недовольно произнес я, выключая стереофон.

Милая светловолосая головка, наклонившаяся к пишущей машинке, — первое, что я увидел, явившись в бюро шерифа в понедельник в девять часов утра. Когда она подняла на меня пару ярко-голубых нежных глаз, у меня создалось впечатление, что я ее уже где-то видел.

— Аннабел Джексон, — радостно воскликнул я, — и пусть меня повесят!

— Благое пожелание, — приветливо проговорила девушка и продолжила: — Представьте себе, мне было так хорошо с шерифом. Именно было хорошо, теперь все пойдет насмарку.

— Ну что вы! Уилер… разве это имя вам ничего не обещает? А если я вам скажу, что вы по-прежнему прекрасны, Аннабел?!

Она чуть вздрогнула:

— …Как вы могли констатировать, — завершил я беседу, — работа полицейского заключается в терпении, настойчивости и довольно скучных обязанностях. Конспирация и гениальная дедукция не играют никакой роли.

Я упал на стул, смытый шквалом аплодисментов.

Рядом со мной встала мисс Баннистер.

— Думаю, что выражу общее мнение, поблагодарив лейтенанта Уилера за интересный рассказ о методах работы полиции. Я знаю, что ему доставит удовольствие ответить на все вопросы, которые вы ему зададите.

Она снова села. А я в это время с мрачным видом разглядывал аудиторию. Персонал, состоящий из шести женщин и четверых мужчин, занимал первый ряд. За ними располагались ученицы. Мисс Томплинсон оказалась единственной одетой в форму школы.

— Это вы, шериф? — буркнул я в телефонную трубку. — Жаль, что вы не пришли, получили бы массу удовольствия.

— Сеанс уже закончен?

— Нет. Я бы даже сказал, что он еще и не начинался.

— Ну что ж, тем лучше для вас, Уилер, — радушно проговорил Лейверс. — Хорошенько повеселитесь. А как прошло выступление?

— Полностью сорвано. В середине номера иллюзиониста погас свет, и кто-то подло воспользовался этим для того…

— «Клуб одиноких сердец Уилера», — возвестил я. — Позвоните нам, и мы найдем для вас родственную душу!

— Лейтенант Уилер! — Шериф Лейверс, видимо, совершенно обалдел. — Вы не вполне соображаете, а сейчас половина десятого утра! Не сидит ли у вас какая-нибудь блондинка? Головокружение после ночи или еще что-нибудь в этом роде?

— Нет, шеф, — ответил я. — Здесь никаких следов блондинок.

Я послал воздушный поцелуй вслед уходящей от меня рыженькой. Похоже, она была не на шутку раздосадована. Ну, в конце концов, сама виновата. Я ей предлагал позавтракать, а она уверяла, что не голодна.

Я снова сконцентрировал внимание на своем собеседнике, сипевшем на том конце провода.

Доктор Мэрфи вышел, потирая руки, из разоренной комнаты.

— У вас есть спички? — спросил он.

Я вынул коробок и подал ему.

— Вы знаете, что я не курю, — сказал он. — Не имею этой грязной привычки.

— Тогда зачем вы просите у меня спички?

Это был стиль испанского модерна со штукатуркой под мрамор. «Моя саманная хижина», — пели когда-то о жилищах такого сорта. Патио — внутренний дворик — окружен высокими стенами и обсажен для красоты шестью пальмами, но ни одна из них ни разу не принесла хотя бы финик.

Я позвонил у входной двери, но ответа не получил и направился по аллее к «остину-хили», когда до меня донесся из патио всплеск. Я остановился и услышал, как хриплый голос тихонько напевает. Пели фальшиво. Дверь в патио была закрыта, но не заперта. Я толкнул ее и очутился перед бассейном. На другом его конце я заметил что-то белое, потом снова услышал всплеск. Я стал ждать.

Она проплыла кролем три четверти бассейна, прежде чем обнаружила мое присутствие.

— Вы в частном владении, — сказала она своим сиплым голосом. — Вы этого не заметили?

— Вы — Кей Стейнвей?

Норман Котс открыл дверь своего номера в отеле с очаровательной улыбкой, которая мгновенно исчезла, как только он увидел меня.

— Что вы желаете? — спросил он колко.

Я назвался и сказал, что мне нужно поговорить с ним.

— Может быть, вы войдете?.. — сказал он не слишком убежденно.

Он постоял еще несколько секунд, потом глубоко вздохнул и пропустил меня в комнату.

Ночь была светлой, идеально подходящей для ночного раута. Полумесяц в безоблачном небе и приятно теплая погода без духоты. Я чувствовал себя в полной форме, когда стучал в дверь Кей Стейнвей.

Дверь открылась, выпустив волну музыки и шум голосов.

— Проходил мимо, и, так как крюк составил всего двадцать километров…

— Входите же, — сказала она.

На ней было облегающее платье из розового муслина с вшивным поясом и расклешенной юбкой.