Испанская невеста [Легенда о Габриель]

Бриньон Луи

Действие происходит в начале 18 — го века, в Севилье. Стиль повествования близок к книге "Наказание свадьбой" и в то же время очень далёк от неё.

Краткое описание:

…Я решил удалить всё описание. Возможно впервые, я не могу, да и не хочу ничего писать в качестве предисловия. Пусть каждый кто прочитает эту книгу….сам напишет к ней слова…

Луи Бриньон

Испанская невеста

Часть 1

Глава 1

В Севилье вот уже много дней стояла неимоверная жара. И это осенью. Палящие лучи солнца обжигали кожу и лишали дыхания. В такую погоду следовало укрыться в тени пальм или припасть губами к прохладному источнику, ибо ничто так не освежает как вода. Вот единственное спасение. Но все ли так думали в этот день?

Смуглая девушка лет семнадцати…внезапно появилась рядом с первой из длинной вереницы арок. Весь её облик выражал азарт. Полуобернувшись, она бросила взгляд на огромный дворец, что возвышался за её спиной, а затем… подпрыгнула и, подобрав полы простенького платья, во всю прыть устремилась в сторону апельсиновых деревьев. Оставалось смотреть и поражаться. Как она только могла удерживать одной рукой и книгу, и подол платья. Но этим не ограничились её «способности». Она внезапно споткнулась и, выпустив из рук книгу, растянулась во весь рост на траве. Гневно изрыгая проклятия, девушка поднялась и подняв книгу, снова побежала вперёд. Её путь проходил вдоль арок. Арки же тянулись вдоль пруда и служили опорой для подвешенной на высоте восьми футов…длинной галереи. Она, в свою очередь, служила своего рода террасой для прогулок семейства графа Ди Перона. Арки, сооружённые в мавританском стиле, как нельзя более ярко подчёркивали красоту небольших балкончиков, устроенных через равные промежутки вдоль всей галереи. На них всегда было приятно остановиться и насладиться открывающимся видом. Галерея пересекала парк как раз посередине, отчего видеть можно было любой, даже самый дальний уголок огромного парка. Слева от неё расстилались ряды фруктовых деревьев, а справа лужайки, цветники, аллеи и фонтан. Особенностью и основным достоинством фонтана являлась впечатляющая статуя Афины. Ко всему прочему галерея служила одновременно удобным мостом между дворцом и помещением для слуг.

Это изящное сооружение, пестрящее резьбой и покрытое изразцами, нависало над живописным прудом подобно мосту. Площадка была достаточно просторна и часто использовалась обитателями для прогулок. Слуги обычно обходили галерею. Для удобства семейства, слугам соорудили отдельную дорожку в обход и галереи, и пруда. Действие отнюдь не бесполезное, учитывая то, что им приходилось носиться взад вперёд едва ли не каждую минуту.

Именно вдоль всего этого необычного сооружения и мчалась юная особа. Ко всему прочему она ещё подпрыгивала, видимо пытаясь возместить, таким образом, свой невысокий рост. Копна спутанных чёрных волос болтались за спиной, словно назойливые колючки. В воздухе мелькали голые пятки и край книги, которую теперь она сжимала в правой руке. Неожиданно…девушка повернула в сторону плотного ряда низеньких деревьев, а через минуту уже взбиралась по одному из них. Ветви располагались очень низко, так что особых усилий прикладывать не пришлось. Апельсиновые деревья, обычно хрупкие и невысокие, почти такие же, как и сама девушка. Видно по этой причине, ей удалось забраться на одно из них. Более крупный человек рисковал бы получить ушибы от подобной попытки. Девушка поёрзала, устраиваясь удобно на тонких ветвях, затем раскрыла книгу и, положив её к себе на колени, стала читать. Не отрываясь от чтения, она сорвала с ветки апельсин и стала очищать кожуру. Чуть позже кожура полетела вниз. Сам же плод девушка ловко разделила на четыре части, из которых одну тут же отправила в рот. На нежном лице появилось отчётливое удовольствие. Но оно тут же сменилось отвращением. Девушка перевернула страницу и едва слышно прошептала:

— До чего же он мерзок…надеюсь, она не станет в него влюбляться!

Глава 2

Час спустя Г абриэль с помощью Марии привела себя в порядок настолько, насколько позволяли обстоятельства. Сейчас уже ничто не напоминало ту неопрятную девчонку в рваной одежде. Платье пришлось оставить, но оно, равно, как и лицо Габриэль, было надёжно скрыто под плащом. Попрощавшись с сестрой и выслушав от неё наставления, Габриэль ловко взобралась на дерево, растущее рядом со стеной, затем, балансирую двумя руками, прошла по толстой ветке до самой стены. Здесь она перебралась на каменную ограду, а затем и спрыгнула вниз.

Марта услышала, как с другой стороны раздалось чертыханье.

— Габриэль… — с беспокойством позвала она.

— Жива я, жива, — услышала она с другой стороны недовольный голос, а следом удаляющиеся шаги. Мария только и могла сокрушенно качать головой. Если родители узнают, им обеим несдобровать. Они сразу поймут, кто ей помогал…

— Мария, ты не видела Г абриэль?

Глава 3

Граф Ди Перона нервно расхаживал по кабинету, когда открылась дверь и вошла Мария. Он тут же устремил на неё вопросительный взгляд. Дочь отрицательно покачала головой.

— За четыре дня ни единого слова! — глубоко растерянно прошептал граф. — Что с ней такое могло произойти? Она даже в сад перестала выходить.

Я

перестаю понимать свою дочь.

— Она и со мной не разговаривает, — расстроенно произнесла Мария. — Весь день молчит, а ночью, когда никто не слышит…тихо плачет.

— Плачет? — граф с откровенным недоверием посмотрел на дочь. — Быть такого не может! Габриэль никогда не плакала. Даже в детстве…

— А сейчас плачет.

Я

сама пребываю в полной растерянности. Ума не приложу, как ей помочь. И она ни слова не говорит.

Глава 4

В один из особенно тёплых дней 1703 года жители славного города Севилья стали свидетелями весьма необычного зрелища. Недалеко от входа в одну самых величественных католических святынь, а именно, собор Мария–де–ла-Седе, расположилась весьма необычная пара. Один из них

— горбун — сидел прямо на земле. Перед ним стоял помятый медный горшок. Слева был разостлан маленький коврик. На коврике лежала Библия. Ну и здесь следует упомянуть о втором персонаже этого странного ритуала. Это был самый обычный…осёл. Единственное отличие от всех остальных собратьев состояло в отсутствии верхней части правого уха. Во всём остальном осёл являл собой пример спокойствия и внимательности. Ибо стоило лишь горбуну молитвенно сложить руки, как тот начинал тыкаться мордой в Библию. Обычно такое действие сопровождалось словами горбуна:

— Помолимся, брат мой!

Люди, направляющиеся в собор, вначале замедляли шаг, затем бросали удивлённый взгляд в сторону осла и горбуна, а затем подходили ближе, и только с единственной целью — их влекло любопытство. Они хотели понять смысл этого необычного обряда. Таким образом, и в течение

очень короткого времени, возле них собралась внушительная толпа. И, так как описанный ритуал повторялся с завидным постоянством, на площади стали раздаваться взрывы смеха. Все указывали пальцем на осла, который тыкался носом в Библию, а затем лизал страницы, пытаясь их перевернуть. Некоторые из этих зевак, покорённые изобретательностью горбуна, вытаскивали из карманов монеты и кидали их в горшок. Каждый раз звон, возвещающий о новом пожертвовании, вызывал торжественный поклон горбуна. Он кланялся и благословлял, но не самого подателя, а…своего осла, что сопровождалось взрывами хохота. Последняя часть ритуала настолько понравилась зрителям, что звук монет стал раздаваться всё чаще и чаще.

Глава 5

Энрико, после ухода Стефана, отправился в фехтовальный зал, где следующие несколько часов отрабатывал на кузене удары со спокойным упорством и ловкостью. Он успел основательно устать к тому времени, когда появился его камердинер. Увидев того в зале, Энрико прекратил поединок с кузеном. Он отдал шпагу слуге, забрал у него полотенце и, вытирая пот с лица, направился в сторону Стефана.

— Я

принёс для тебя старую одежду, — этими словами встретил его Стефан.

— Следовательно, нам повезло? — обрадовался Энрико — Ты умеешь обращаться… с птицей?

— Конечно, умею! — Энрико устремил на него удивлённый взгляд. — Тебе ведь это известно. Зачем же спрашивать?

— Я

не имею в виду соколов! — пояснил свой вопрос Стефан. — Не думаю, что они держат в поместье таких птиц. Скорее всего, это птицы гораздо меньше размером и гораздо безобиднее.

Я

хочу сказать, что договорился с дворецким. Он согласился взять тебя на работу…птичником. Тебе придётся ухаживать за птицами. Кормить, поить и убирать. По крайней мере, пока ты будешь находиться в поместье графа Ди Перона.

Часть 2

Глава 18

Два с половиной года спустя

Мария со всех ног спешила в сад. Ей не терпелось сообщить Габриэль хорошую весть. Диана, которая к тому времени уже четыре месяца была замужем за доном Алессандро, собиралась навестить их вместе с супругом. Она знала, как сильно обрадуется сестра этой новости. Она застала Габриэль возле кустов с её любимыми розами. Розы только начинали цвести. Красота этих цветов с недавнего времени стала привлекать внимание Габриэль. И вообще, она очень много времени проводила в саду. Она долгими часами прогуливалась в полном одиночестве и погружённая в свои мечты. После отъезда Энрико она очень сильно изменилась. Сейчас никто бы не узнал в этой очаровательной девушке прежнюю Габриэль. Она немного вытянулась в росте, похорошело и лицо, черты стали мягче. Брови приобрели слегка изогнутую форму, что в сочетании с длинными ресницами и карими глазами создавало образ, полный нежного очарования. Во взгляде появилась мягкость. Пальцы рук стали тоньше и изящней. На них и следов не осталось от прежних ссадин и царапин. Волосы были очень аккуратно подобраны и уложены в волнистые пряди. Каждую прядь украшали мелкие жемчужины. Даже голубое платье с жёлтыми распашными рукавами было подобрано с удивительной тщательностью. Оно как нельзя лучше подчёркивало стройные контуры тела. Изменились и движения Габриэль. Вместо жестикуляции и порывистости, появилась грациозность. Речь стала иной. Она более не позволяла себе грубостей и строго следила за собственными словами. Исключение составляли лишь беседы со Стефаном, с которым она успела по–настоящему сдружиться. Габриэль могла говорить с ним и слушать его часами. Ведь он так много знал и так много мог рассказать об Энрико. Она привязалась к горбатому шутнику. И он платил ей тем же. И дело было вовсе не в деньгах, которые ему постоянно подсовывала Габриэль. Даже Диана, которая всегда недолюбливала Габриэль, несколько изменила своё отношение к ней. Она более не придиралась к ней, и не обзывала детскими прозвищами. Хотя и тёплого отношения не замечалось. Тем не менее, все эти перемены не могли не радовать. Все знали, кому именно они обязаны перевоплощением Габриэль. Каждый раз, когда она что–то делала, из её уст звучал один и тот же вопрос, хотя и звучал на разные лады:

— Энрико обрадуется, если я уложу волосы? Энрико понравиться, если я не буду размахивать руками? Как отнесётся Энрико, если я перестану браниться и больше не буду есть апельсины?

И всё в таком духе. Каждое новое действие сопровождалось подобными вопросами. И почти всегда ответ звучал положительно. Габриэль готовилась к встрече. В своих мечтах она представляла изумлённое лицо Энрико. Что будет с ним, когда он увидит её такой? Этот вопрос всегда вызывал у неё счастливый смех. Она тысячи раз повторяла и заучивала слова, которые скажет ему при встрече. И это вошло у неё в привычку настолько, что все во дворце, включая слуг, могли без труда повторить каждое слово. Но Габриэль была счастлива. У неё замирало сердце при одной только мысли о встречи с Энрико. Она вся трепетала, когда рядом с ней раздавались незнакомые шаги. Ей казалось, что это…Энрико. Ей казалось, что он подойдёт, обнимет её и с нежностью прошепчет: «Я приехал к тебе, Габриэль. Я вернулся». Погружённая в свои мечты, она потянулась к розе и сразу же резко отдёрнула руку. На указательном пальце показалась кровь.

— Сколько раз повторять, держись подальше от шипов, — укоризненно заметила Мария. Она достала платок и перевязала палец сестры.

Глава 19

Февраль 1706 года. Лагерь армии короля Испании близ Барселоны.

— Дорогая Габриэль!

Пламя светильника постоянно колебалось от порывов ветра и лишь смутно освещало большую палатку. Несколько десятков человек вперемежку лежали на земле и спали, накрывшись собственными плащами. Отдельно, за грубым деревянным столом, сидел молодой человек. Перед ним лежали письменные принадлежности. Лицо его выглядело изнеможённым и очень усталым, но с губ не сходила мягкая улыбка. Он снова макнул перо в чернила и стал писать дальше:

— Я, наверное, и это письмо сожгу, как и все предыдущие. Боле ста писем за два с половиной года.

И все сожжены. Не знаю, зачем я их пишу? Мне хочется поговорить с вами. Никогда не думал, что буду так сильно скучать по девушке, которую в своё время мечтал убить. Поделиться всем тем, что лежит у меня на душе. После каждого такого письма, я чувствую себя гораздо счастливей, хотя и затруднился бы с ответом на вопрос о причине радости, — скрип пера почти не был слышен из- за завывания ветра. — Многое из того, что происходило до войны, становится всё более далёким и туманным. В ушах постоянно звенит от грохота орудий, выстрелов и криков о помощи. Мне не раз доводилось сражаться на дуэли, но цену крови я смог понять только здесь. Не могу описать ужас, который испытываешь глядя на поле, усеянное мёртвыми телами. В пылу битвы ты ничего не видишь, кроме врага, которого надо уничтожить, но потом…ты понимаешь, что убивал, и будешь снова убивать людей, чья вина не тяжелее твоей собственной. Но самое худшее состоит в том, что мы даже не представляем, когда наступит конец этой страшной войне. За последние месяцы наша армия потерпела несколько поражений. Мы оказались в крайне незавидном положении, но и не думаем отчаиваться. Как бы то ни было, я давал присягу королю Филиппу, и буду ей верен до конца. Хотя в лагере появились и противника короля. Они ропщут и непонятно, что именно вызывает недовольство этих людей. То, что он француз по рождению, или его желание отстоять престол. Король — человек весьма решительный и делит невзгоды войны наравне со всеми. Он всегда молчалив и серьёзен, но оказавшись в тяжёлом положении, может не задумываясь принять решение. Именно его упорство и решительность довести дело до конца и вызывают моё уважение. Но достаточно о войне. Поговорим лучше о вас, Габриэль. Знаете, какой я вас представляю? Смуглой и даже обаятельной…и обязательно с малышом на руках. Верно, вы успели уже выйти замуж и родить детей. И они наверняка столь же забавны, как их собственная мать. Надеюсь, теперь вы не станете играть в карты и говорить непристойности. Такое поведение совсем вам не к лицу. Лицо…Удивительно, но я помню его так, словно мы с вами лишь вчера расстались. Особенно хорошо я помню ваш прищуренный взгляд. Вернее стрелы, которые вы испускали из–под него в мою сторону. Знаете, что вы взмахиваете руками, когда говорите… нелицеприятные слова? Нет? Могу вас уверить, что так оно и было. Этими жестами вы, вероятно, подчёркиваете свою решительность. Смешно, но всё это…мне порой очень хочется увидеть вновь. Увидеть, но не услышать. И ещё, мне хотелось бы увидеть вашу…улыбку. Настоящую, открытую…я ведь ни разу не видел вашей улыбки. Да…я не избавился от своей мечты. Часто я думаю, какой она могла бы быть? Не знаю.

Глава 20

Несколько недель спустя, уже по установившемуся обычаю, граф Ди Перона отправился с визитом к герцогу Саведа. Тот имел обыкновение встречать его у ворот замка, но на сей раз его там не оказалось. Его встретил слуга. Он же проводил графа в правое крыло замка, туда, где находилась оружейная. Но герцога и здесь не оказалось. Чуть позже появился управитель замком и сообщил, что герцог находится в комнате сына. Граф в сопровождение слуги отправился туда. Он застал герцога сидящим за столом. Вопреки обыкновению, он был одет небрежно. Перед ним лежала стопка золотых монет, бутылка вина, два кубка и… два раскрытых письма.

— Я

проиграл пари! — не оборачиваясь, произнёс герцог. В его голосе было нечто, что обеспокоило графа.

— Что произошло? — с тревогой спросил он, усаживаясь рядом с ним. Прежде чем прозвучал ответ, он всё понял, увидев печальное лицо и потерянный взгляд.

— Я

всё потерял. Его больше нет, — тихо ответил герцог, — я даже похоронить его не смогу. Король прислал мне письмо…с извинениями. Он считает себя виновником смерти моего сына. Он отправил его осмотреть местность в тот момент, когда началась атака противника. Энрико стал первой жертвой. Они потерпели жестокое поражение и отступили. По этой причине и не смогли подобрать его тело. — Господи Иисусе, какая страшная весть, — граф был совершенно разбит этой новостью. Глядя на герцога, он едва слышно прошептал: — Что я скажу Габриэль? Как я смогу сказать? Всё это время она только и живёт надеждой встретиться с ним. Она только и говорит о нём и о том, какие первые слова скажет при встрече. И вот…такое…

— Ничего говорить не надо.

Я

пошлю к ней Стефана. Пусть отвезёт оба письма. В последнее время они очень сдружились. Думаю, так будет лучше. А мы с тобой выпьем за моего сына. Пусть Господь упокоит его душу.

Глава 21

Дон Алессандро и граф Ди Перона опустошали очередную бутылку вина в память о несчастном Энрико, когда появилась Габриэль. Она сразу же и без обиняков заявила о своих намерениях. Несколько минут ни один, ни второй, не могли вымолвить ни единого слова. Оба смотрели на неё так, словно она совсем повредилась в уме. Наконец раздался очень осторожный голос графа Ди Перона.

— Я

правильно понял? Ты хочешь пересечь всю страну? Все провинции полыхают в огне. Против нас действуют несколько вражеских армий, а ты хочешь отправиться в Барселону, туда, где хозяйничают британцы?

Г абриэль утвердительно кивнула.

— Милое дитя, ты не в себе. Король Филипп вынужден отступать со своей армией, а ты…

— Да я и не пойду сушей, — возразила Г абриэль. У неё был уверенный взгляд, как у человека, знающего, о чём он говорит. Мы сделаем небольшой круг, пройдём через Гибралтар, и высадимся в порту Барселоны. Мы пойдём морем. По пути сюда я всё хорошо продумала.

Глава 22

Стефан как в воду смотрел. Едва они вошли, как в забитой до отказа харчевне стали раздаваться

оскорбительные выкрики в адрес Габриэль. Стефан с откровенным ужасом оглядывал моряков. Кого здесь только не было. Одежда была такой же разношёрстной, как и сама публика. А лица…одно ужаснее другого. Так, во всяком случае, казалось Стефану. Он не замечал того незначительного обстоятельства, что на него смотрят с ещё большим ужасом, ибо он своим обликом вполне мог затмить всех присутствующих. Человек по своему характеру спокойный и даже безобидный, Стефан сторонился мест, подобных этому. Но не всё в харчевне его ужасало. Запах вина приятно щекотал ноздри, а вид полуобнажённых девиц…манил. На какое–то время Стефан совсем забыл о Габриэль. А ведь в её адрес по–прежнему сыпались насмешки и оскорбления. После одного, особенно чувствительного, слова Г абриэль, резко возвысив голос, спросила, кому оно принадлежит. В левом от неё углу раздалось развязное «мне». Она молча подошла к столу, откуда и раздалось оскорбление. Там сидели несколько человек. Из них трое мужчин и одна девица, в платье с вызывающе откровенным декольте. Человек, позволившей себе непристойность, обладал неприятным лицом с двумя, в виде креста, глубокими шрамами на правой щеке. Сюда можно была прибавить могучее сложением и громадные ручищи. Одна из них держала кружку с пивом, вторая вытянулась навстречу Габриэль вместе со словами:

— Присаживайся, маленькая шлюшка, — он снова повторил это слово. Габриэль пнула ногой девицу. Та слетела со стула, тем самым освободив ей место. Вокруг раздался хохот. Посетителям понравилась такая смелость. Однако смех очень скоро смолк и воцарилась мёртвая тишина. Это произошло после того, как Габриэль выпростала обе руки с пистолетами из под плаща и направила их на своего обидчика. Сразу после этого действия раздался спокойный голос:

— А теперь покажи всем, что ты умеешь ещё и просить прощения!

Обидчик смотрел на неё совершенно растерянно. Он никак не мог принять тот факт, что хрупкая девушка угрожает ему расправой. Так как он не отвечал, заговорила Габриэль. Но вначале она ткнула дуло одного пистолета прямо ему в нос, а второе дуло стало медленно подниматься. Её обидчик, не двигаясь с места, поднимал глаза кверху, следя за движением дула. Несколько десятков человек молчали, наблюдая за действиями Габриэль. И уж голос её услышали все без исключения: