Мередит заметила в зеркале полный сочувствия взгляд горничной и сердито дернула плечом:

– Достаточно, Аннет. Можете идти! – произнесла она резче, чем следовало.

– Не желаете ли все-таки выпустить немного локонов, мисс? – осмелилась возразить горничная, как все француженки, уверенная, что лучше английских леди сумеет уложить прическу и расправить складки на платье.

– Это излишне. Ступайте, – холодно повторила Мередит, и только после этого Аннет наконец оставила ее одну, напоследок едва ли не хлопнув дверью.

– Боже, за какие прегрешения матушка приставила ко мне эту самоуверенную и дерзкую особу? – пробормотала девушка и отвернулась от зеркала.

В своей комнате Мередит провела остаток дня, и ее одиночество нарушила только миссис Бартон, явившаяся с чайным подносом. К этому времени девушка наплакалась, успокоилась и проголодалась, а ее чувства к мистеру Бартону как никогда были далеки от дочерней привязанности. Угроза, которую она услышала, выходя из гостиной, казалась слишком жестокой даже для мистера Бартона. Мередит знала, что ее отец скуповат, но обычно его скупость ограничивалась некими разумными пределами – не разжигать огонь летом, не держать лишнюю прислугу, не тратить на одежду больше того, что требуют светские обязанности…

Но Мередит и в голову не приходило, что отец считает настолько обременительным содержать единственную дочь, и сейчас девушке причиняло боль осознание того, что ее берут замуж только как дополнение к вожделенным Грэхемами землям.

– Как унизительно, боже, как мне пережить этот позор? Разве Стивен станет уважать жену, от которой была рада избавиться ее родная семья? И как я смогу выносить своего мужа, если он поведет себя грубо и оскорбительно?

О, мистер Бартон не так уж плохо знал свою дочь. Отцу не удалось превратить ее в покорное создание, но по натуре Мередит не была и бунтаркой. И едва лишь она поняла, что перелом в ее судьбе неизбежен, она принялась раздумывать, как ей строить свою жизнь с навязанным отцом супругом, вместо того, чтобы тайком сбежать из дома и попросить приюта у тетушки Кэролайн. Неприятностей, доставшихся на долю Джессики, вполне хватило для того, чтоб Мередит не питала иллюзий относительно того, что сможет сама обеспечить свое будущее. Слишком уж много бедных независимых леди занималось поисками какого-нибудь места, ни к чему пополнять их ряды еще одной, отнюдь не приспособленной к самостоятельной жизни.

Каким стал Стивен Грэхем – вот вопрос, которым задавалась Мередит до прихода матушки. Счастье еще, что он лишь на два или три года старше ее самой, отец, теперь она это понимала, мог подыскать ей в мужья и какого-нибудь престарелого вдовца с кучей взрослых детей, насмехавшихся бы над своей молодой мачехой.

Первое письмо от Джессики пришло только через шесть дней, и это время показалось Мередит бесконечным. Даже миссис Бартон заметила раздражительность обычно уравновешенной дочери, а мистер Бартон несколько раз резко выговаривал Мередит за непочтительность и дурной нрав.

Дождливый май подходил к концу, и настроение Мередит было под стать погоде, хотя обычно она любила дождь. Укутать ноги мягкой шалью, свернуться в кресле, нарочно поставленном в эркере, и читать у окна в размытом дождевыми каплями свете исторические хроники, захватывающие своим драматизмом, или великого Шекспира, чьи творения взывают к самым потаенным чувствам… сможет ли она находить время для любимых книг в доме своего мужа? Одобрит ли он такое занятие? Или ему милее охота, шумные празднества и танцы?

Мередит плохо спала, ее лицо вытянулось и пожелтело, и миссис Бартон бранила Аннет за то, что горничная плохо присматривает за своей хозяйкой. Девушка обижалась и даже плакала, и Мередит пришлось в утешение подарить Аннет одно из своих платьев, правда, она вовсе не была уверена, что девушка оценит этот жест – на взгляд француженки, туалеты хозяйки были унылыми и немодными. Но ловкая Аннет сумела украсить ее подарок кружевами и лентами, и Мередит с удивлением разглядывала его – не зная наверняка, она ни за что не узнала бы в кокетливом наряде свое скромное серо-голубое платье.

Но вот наконец Аннет с выражением мучительного любопытства на пикантном личике подала Мередит долгожданный конверт.

– Вы расскажете мне, что пишет мисс Лоусон? – не удержалась она от вопроса.

Экипаж резво катил по сухой дороге, и миссис Бартон с удовольствием строила предположения о приеме, который им окажут Грэхемы, перемежающиеся рассуждениями о том, как прелестно будет выглядеть Мередит в новых туалетах. Мистер Бартон изредка одобрительно кивал, но Мередит была уверена, что он не особенно вслушивается в речи супруги. Сама девушка минувшей ночью почти не спала и сейчас находилась в состоянии полудремы. Неуемная болтовня матери напоминала ей жужжание пчел над цветущим лугом, тянущимся справа от дороги, а фигура отца расплывалась в неясную серую тень.

Третье июля было выбрано мистером Бартоном для долгожданной поездки, и погода благоприятствовала путешественникам. Они пообедали прямо на лугу, мистер Бартон не одобрял остановок в придорожных харчевнях и, отправляясь в дальний путь, брал с собой корзину с провизией. Тяжелая карета с багажом и слугами то приближалась, то отставала, и Мередит с улыбкой подумала, как, должно быть, не терпится Аннет поскорее оказаться в доме Грэхемов.

Мередит припомнила последнее письмо Джессики, пришедшее всего два дня назад. Мисс Лоусон сообщала, что приехал первый из гостей Грэхемов – дальний родственник миссис Грэхем, виконт Стенфорд. По словам Джессики, отношение к виконту в семье Грэхемов было неоднозначным. Знатность и богатство гостя вызывало чуть ли не преклонение миссис Грэхем и служило поводом для гордости перед соседями, но характер виконта не позволял считать его приятным человеком. Язвительный и надменный, Стенфорд насмехается над всяким, кто, по его мнению, этого заслуживает. Джессика писала: «Я заранее боялась появления этого господина, таким невыносимым его описала миссис Грэхем. Правда, мистер Стивен утверждал, что кузен Гил, как он называет виконта, просто не любит глупостей и сплетен, и мне нечего бояться, так как я не склонна ни к одному, ни к другому. Старший мистер Грэхем тоже отзывался о Стенфорде больше с уважением, чем с неприязнью, но, как я понимаю, Грэхемы приглашают его скорее потому, что считают это необходимым для поддержания семейных связей, чем ради приятного общества.

Виконт приехал нынче утром, он был в пути целую ночь, но вовсе не выглядел усталым и раздражительным, как можно было ожидать. Это довольно привлекательный мужчина, намного старше мистера Стивена, лет тридцати – тридцати двух, но я не уверена, что правильно оценила его возраст. Холодноватая любезность виконта не показалась мне признаком надменности, так что, может быть, миссис Грэхем несколько преувеличила его недостатки. Мистер Стивен, по-моему, дружен со своим кузеном (хотя на самом деле их родство гораздо сложнее определить несколькими словами) и советуется с ним по тем вопросам, с которыми не смеет подойти к своему отцу. Мне кажется, сейчас мистеру Стивену очень нужен такой совет, оба джентльмена сразу же после завтрака направились на прогулку верхом.

Завтра должна приехать миссис Хаммонд с дочерью, она состоит в родстве с мистером Грэхемом, и после них, к счастью, ожидают только тебя и твоих почтенных родителей. Ох, как мне не хватает тебя, дорогая Мередит, я не знаю, как вытерпеть оставшиеся дни, я считаю часы, едва ли не секунды, а ведь мне придется еще смиренно ждать, пока ты будешь проводить время в обществе Грэхемов. Надеюсь, ты вспомнишь обо мне и найдешь способ избежать длительных разговоров!»

Обед у Грэхемов порадовал обилием блюд и изящным сервизом, бывшим некогда приданым миссис Грэхем, и Мередит впервые подумала, как хорошо, что они приехали сюда, а не пригласили Грэхемов к себе. Стол мистера Бартона, когда у него бывали гости, отвечал изысканному вкусу светского общества, но не поражал воображение кулинарными фантазиями. Поэтому Мередит любила обедать в гостях. Увы, не так часто, как ей бы хотелось. Экономный стол ее брата почти не отличался от заведенного мистером Бартоном, так что визиты к Джозефу и Хелен можно было не считать.

Некоторое время еда занимала Мередит больше всего остального, но чуть позже она принялась незаметно рассматривать окружающих. Любопытные наблюдения показались ей достойным десертом, так как она долгое время была лишена возможности видеть новые лица.

«И как никто до сих пор не заметил взглядов, которые бросает Стивен Грэхем на Джессику! Надо предупредить его, чтобы старался сдерживать свои чувства, пока мы не покончим с этой историей! На месте мисс Хаммонд я бы уже начала делать недвусмысленные намеки. Впрочем, ей, кажется, гораздо более интересен виконт Стенфорд…»

В самом деле серые глаза Элизабет сияли льдистым блеском, на пухлых щеках играли ямочки, когда она рассказывала что-нибудь своему соседу по столу. До Мередит доносились отдельные слова, и она поняла, что мисс Хаммонд пересказывает виконту подробности недавнего скандала между младшей дочерью лорда Льюэлла и племянницей графа Донуэрта. Обе молодые леди отличались несдержанным нравом и, к несчастью, выбрали себе целью выйти замуж за одного из самых выгодных женихов сезона. Бурная ссора ознаменовала собой первый летний бал в поместье лорда Льюэлла, и об этом уже месяц болтали в Рединге.

Мередит не интересовалась подробностями происшествия, но однажды почувствовала что-то вроде зависти – безрассудная смелость этих девушек была ей недоступна. Она не подумала, что причиной ее робости являлся не только страх перед отцом, но и хорошее воспитание, по-видимому, не в полном объеме полученное мисс Льюэлл и ее соперницей.

Мередит сложила письмо, с трудом подавив желание перечитать его в четвертый раз. То, что у Джессики и Стивена родится наследник, – чудесно само по себе, но у нее есть еще один повод для хорошего настроения.

Джессика не знает о другом письме, пришедшем накануне в адрес мистера Бартона. Тетушка Кэролайн, снова овдовевшая, так тяжело переживала свое вдовство, что обратилась к брату со смиренной просьбой отпустить племянницу скрасить ее одиночество, пока она будет поправлять утраченное здоровье на курорте. Конечно же, ею был выбран Бат.

Послание дышало таким смирением и выдавало столь неподдельное горе, что мистер Бартон не смог отказать сестре. Тем более что в письме была приписка, в которой миссис Спрингвуд сообщала о желании взять на себя расходы по содержанию племянницы на все то время, что она проведет в обществе своей бедной тетки.

Поездка доставила Мередит такое удовольствие, что девушка не чувствовала ни малейшей усталости, когда их экипаж въехал наконец на улицы Бата, такие же нарядные и элегантные, как и прогуливающиеся по ним жители города. Дом, нанятый миссис Спрингвуд, снаружи выглядел изящным, но внутри все было распланировано для наибольшего удобства его обитателей, никаких жертв внешнему блеску в ущерб повседневным занятиям!

Большая парадная гостиная не потеснила на первом этаже другие комнаты, как это часто бывает в домах тщеславных любителей устраивать раз в месяц пышные приемы, в остальные дни вынужденных ютиться в крошечных каморках. Комната для завтрака, рисовальная комната, просторная кухня – все было пронизано солнцем. Мередит сперва никак не могла понять эту несообразность – окна в доме выходили на разные стороны света, и в то или иное время какая-нибудь из комнат обязательно должна была находиться в тени.

Наконец молодая леди обратила внимание на отделку стен – везде использовались нежные, пастельные тона, а умело расположенные зеркала отражали свет, падающий с улицы в большие окна. В Бате редко бывало холодно, а тот, кто позволял себе снять такой дом, мог не скупиться на уголь для каминов, поэтому окна занимали почти всю наружную стену каждой комнаты.

Мередит пришла в полный восторг от первого этажа, но еще большее воодушевление вызвало в ней убранство ее собственной спальни.

– Наверное, хозяева этого дома часто сдают его семьям с юными дочками, – пробормотала девушка, огладывая свои новые владения.

– Посмотри-ка, дорогая, там не мисс Лоусон, то есть миссис Грэхем? – спросила тетя Кэролайн, подталкивая племянницу локтем.

Мередит послушно обернулась в указанную сторону, но тотчас разочарованно отвернулась. Тетя, кажется, решила показывать ей на каждую светловолосую молодую женщину, а таких по галерее прогуливалось не менее трех дюжин. Но Джессики среди них все еще не было.

Мередит не позволила себе расстроиться – не сегодня, так завтра или через два-три дня она увидится с любимой подругой и ее мужем, к которому испытывала сестринскую привязанность, почти позабыв, что у нее есть родной брат Джозеф.

Подруги миссис Спрингвуд уже успели выпить столько воды, сколько им посоветовал доктор, прежде чем тетушка Кэролайн и Мередит присоединились к ним. Мередит хорошо выспалась, позавтракала с аппетитом, не уступающим теткиному, и чувствовала себя так, словно проснулась после долгого тяжелого сна или поднялась с постели после изнурительной лихорадки. Даже к ее волосам вернулся прежний блеск, а горничная миссис Спрингвуд сумела уложить их не хуже, чем это делала Аннет.

– Сегодня ты выглядишь на три года моложе и в три раза оживленнее, чем в тот день, когда мы отправились в эту поездку, – удовлетворенно заметила тетушка. – Допивай чай и поедем выбирать фортепьяно!

Перед самым обедом за Мередит прибыла коляска. Грэхемы наконец-то обосновались в нанятом ими доме и хотели поскорее повидать дорогую мисс Бартон. Тетушка Кэролайн пообещала извиниться за племянницу перед миссис Кирни, тем более что мистер Уэйнхилл оставался дома, и миссис Спрингвуд собиралась заменить племянницу другим своим родственником и посмотреть, что скажут о нем миссис Кирни и мисс Рут. Тетя была уверена, что ее дружба с этими особами позволяет ей привести на обед незнакомого джентльмена, и Мередит не сумела убедить ее, что знакомство этих дам с мистером Джереми не стоило бы начинать с обеда.

В конце концов, Мередит отступилась, ее гораздо больше взволновала предстоящая встреча с Джессикой, чем светские успехи мистера Уэйнхилла. Она была уверена, что виконт тоже будет у Грэхемов, и они все четверо смогут вволю поговорить, а после обеда надеялась остаться вдвоем с подругой и хорошенько расспросить ее обо всем, что нельзя доверить бумаге.

Ехать было совсем недалеко, коляска свернула на соседнюю улицу и почти сразу остановилась перед домом, очень похожим на тот, что снимала миссис Спрингвуд. Мередит могла бы пройти это расстояние пешком меньше чем за четверть часа, но Джессике, как видно, не терпелось поскорее увидеться с подругой.

Миссис и мистер Стивен Грэхем встречали дорогую гостью на маленьком крыльце, и Мередит, едва войдя в калитку, заметила изможденный вид Джессики. Талия миссис Грэхем еще не потеряла ни одного дюйма своего изящества, и Мередит приписала бледность подруги дорожным невзгодам. Лицо Джессики осветилось радостью, Стивен широко улыбался, но после первых же приветствий Мередит все-таки спросила:

– Ты здорова, дорогая моя?

Виконт Стенфорд не преувеличивал, когда говорил о том, что леди Сэйерс не представляет себе иного порядка вещей, как только призванного удовлетворять ее требования. Терпение никак нельзя было назвать добродетелью этой леди, и Мередит убедилась в этом уже на следующий день, на музыкальном вечере у леди Мюриэл.

Разумеется, виконт заручился приглашением для всех своих друзей, но на этот раз леди Сэйерс оказалась более стремительной или более удачливой в своих действиях и заняла место рядом со Стенфордом.

Мередит поглотила музыка, перед ее взором проносились образы, навеянные безупречным исполнением, и она не сразу заметила, что сидящий рядом с ней Уэйнхилл невидящим взглядом смотрит в направлении незавешенного французского окна. Вероятно, так же отрешенно выглядела в этот момент и сама Мередит, что подтвердил насмешливый взгляд тетушки Кэролайн, устроившейся на диване, подальше от рояля.

Сегодня утром Мередит и мистер Уэйнхилл пытались подобрать самую возвышенную и трагическую музыку для его любимых строк из фон Клейста, и за этим занятием даже не заметили, как закончился дождь, и можно было выходить на прогулку, не опасаясь намочить ноги и испачкать платье.

– Послушайте, мисс Бартон, разве это не достойно высшей похвалы? – восклицал мистер Уэйнхилл. —