Король Серебряной реки стоял у границы Садов, своих исконных владений еще со времен расцвета магии, и смотрел на мир смертных. То, что он видел, вызывало в нем разочарование и тоску. Земля умирала, черные плодородные почвы обращались в прах, увядали зеленые равнины, леса редели, озера и реки покрывались ряской и пересыхали. Обитатели земли тоже угасали, ибо все вокруг было пропитано ядом. Даже воздух утратил былую прозрачность.

А тем временем, думал Король Серебряной реки, порождения Тьмы набирают силу.

Он погладил алые цикламены, густым ковром покрывшие землю у его ног. За ним пышно цвела бегония, а дальше раскинулись кизил и вишня, фуксия, гибискус, рододендроны и георгины, целые поля ирисов, азалий, нарциссов, роз — колышущееся море цветов и кустарников. Разноцветные поляны, что простирались до самого горизонта, не увядали круглый год. Большие и малые звери жили здесь, как в те далекие времена, когда все земные создания пребывали в ладу и согласии друг с другом.

После хаоса и разрушения Больших Войн те времена почти позабылись в Четырех Землях. Король Серебряной реки оставался последним, кто их помнил. Тогда мир был юн, и первые существа только что появились на свет. В те времена и сам Король был молод, его окружали друзья. Теперь он старик, последний из своего рода. Исчезло все, ничего не осталось от прежней жизни, кроме Садов, не подвластных переменам, ибо магия давала им силу. Мир вручил Сады Королю Серебряной реки с наказом беречь их, хранить как напоминание о прекрасном прошлом, которое способно возродиться.

И все-таки Сады убывали. Внешне вроде бы все оставалось как прежде, но Король чувствовал, как угасает их душа. Границы Садов были установлены раз и навсегда, и никакие перемены в мире смертных не могли повлиять на них. Назначение Садов, смысл их бытия состоял в том, чтобы поддерживать силу внешнего мира. Теперь же, когда Четыре Земли погибали, задача эта казалась почти неразрешимой.

Уолкер Бо вздрогнул и проснулся.

«Темный Родич».

Неожиданно прозвучавший тихий голос остановил его на край черного омута, в который он соскальзывал, вытянул его из непроглядной тьмы и перенес в серую дымку света. От внезапного напряжения свело мышцы ног. Он приподнял голову, разгибая занемевшую руку, с трудом открыл глаза и тупо уставился перед собой. Все тело ныло, как будто его жгли каленым железом, боль накатывала волнами, и казалось, ей не будет конца. Он сжался в комок, пытаясь ослабить муку. Но правая его рука оставалась вытянутой — тяжелая и нескладная, она уже не принадлежала ему. До локтя она превратилась в камень и была навсегда прикована к земле.

Он закрыл глаза, стараясь не думать о боли, приказывая ей уйти, исчезнуть. Но ему не хватало сил, магия его почти иссякла, растраченная в борьбе, когда он пытался справиться с ядом асфинкса. Семь дней назад он пришел в Чертог Королей в поисках Черного эльфийского камня, не зная, какая его здесь подстерегает опасность.

«Да, — лихорадочно думал он. — Меня хотели погубить. Но кто? Порождения Тьмы или кто-то еще? В чьих руках теперь Черный эльфийский камень?»