— Все, что заключено в образе дракона, суть зло, — говорил жрец. — Единственный свет, который можно увидеть в его глазах — это свет ненависти. Вот почему вы не должны иметь другой цели кроме как убить, и еще раз убить. Только убить.

Их было десять. Десять юношей в доспехах, преклонивших колени среди обжигающего песка пустыни. Нату не было нужды поворачивать голову, чтобы их сосчитать. Он и так прекрасно знал их число, ведь он был одним из них. Как и его товарищи, перед собой он держал круглый щит, как и они, ощущал палящие лучи солнца на назатыльнике своего шлема с широким забралом, оставляющим для обзора лишь узкую прорезь.

Доспехи были черными. Песок в ослепительном свете казался бежевым, дюны и скалы тоже выглядели лишенными красок, выбеленные дневным огнем, — так забытое на веревке белье пропекается полуденным зноем.

Пространство впереди утрачивало линии; они словно испарялись в ярком сиянии. Солнце стирало контуры, размывало очертания предметов.

— Сезон огня заканчивается, — продолжал внушать жрец. — Дни солнца сочтены. Скоро небо заполнят облака, и на нас вновь обрушатся дожди.

Посреди ночи Боа принялась его будить. Видя, что Нат не желает просыпаться, она вонзила ему в плечо свои ногти. Нат вскинулся и хотел было возмутиться, но рабыня закрыла ему рот рукой. Она успела затушить песком походный костер, и теперь их освещал только слабый свет звезд. Лицо молодой служанки выражало тревогу, ноздри настороженно раздувались. Она дотронулась до своего правого уха, а затем обвела рукой стену мрака, которая их окружала. Несомненно, она что-то услышала: шаги, а может быть, голоса…

Нат откинул покрывало и ползком стал пробираться к расщелине в скале. Боа последовала его примеру. Они продвигались синхронно, бедро к бедру, плечо к плечу. И снова Нат обратил внимание, что огромная грудь явно стесняет служанку в движениях.

Когда их лопатки коснулись каменистых сводов, Боа перевернулась на спину и протянула ему короткий меч, который она позаботилась захватить из оставленного арсенала. Нат выругался про себя: как он мог об этом не подумать? Его чувство благодарности уступило место раздражению. Чересчур резким движением он выдернул оружие из рук рабыни. Сразу затем снова вернулась тревога, и Нат напряг слух. Предоставленные теперь самим себе, лошади встряхивались, натягивая привязь. Нат сжал пальцы на рукояти меча. Ночной ветер свистел над дюнами, без конца меняя их очертания. Его завывание складывалось в монотонную песню, в которую вторгался хруст сухих сучьев, усеивавших землю, — остатков прошлого зеленого сезона. Подобный размеренный шум могло производить только живое существо, пробирающееся сквозь тьму, — дикий зверь, подстерегающий добычу, или… дракон?

Нат передернул плечами. Это глупо: никто из их кровных врагов не сможет выйти на охоту до первых дождей. Нет, это что-то другое… Но что? Он слышал немало историй о созданиях, населяющих пустыню, историй, в которых правда была неотделима от выдумки. Как наставлял его учитель Рацца, Нат несколько раз провел лезвием плашмя по каменной стене. Раздался пронзительный, почти невыносимый металлический скрежет; его эхо далеко разнеслось по песчаной равнине. По правде говоря, это был не более чем традиционный акт устрашения, способ дать знать противнику, что у тебя имеется стальное оружие и что ты готов пустить его в ход. Враг это поймет, и если в его распоряжении есть только деревянная дубина или кремневая палица, он предпочтет убраться подобру-поздорову.

Через минуту хруст прекратился, но затем раздался вновь, теперь уже двигаясь куда-то в сторону. Никаких сомнений не оставалось: из темноты за ними наблюдают чьи-то глаза. Нат уже хотел было выпрямиться, но рука Боа вцепилась ему в плечо. Отталкивая ее, он замешкался, а затем услышал, что шаги удаляются. Под покровом ночи нависла невидимая угроза. Молодой человек был озадачен. Зверь? Но в сезон жары в пустыне почти нет животных, разве что мелкие рептилии, в большинстве своем не опасные. Здесь можно встретить только рыцарей-искателей… А драконы и их хозяева спят сейчас каменным сном. Так что это?