В Александровском парке заливалась нежной радостью сирень… Алеша уходил с лекций, перебегал Моховую, мимо Манежа, и зарывался в кусты, поближе к кирпичам Кремлевской стены. Давно ого было…

А в совхозной усадьбе сирень не росла, и каждую весну снились Алеше пахучие белые да розовые сны. Алеша вставал среди ночи, курил и улыбался. Кому как, а ему столица помнилась Александровским парком. Поэтому встретиться с Вовкой и Зоей, после того, как они сходят в загс, решили здесь, в парке. Наверное, Вовка, как всегда, задержался на работе, потому что долго молодожены не появлялись, и букет сирени, купленный для такого случая, как веник, повис в руках Алеши… Но Зойка, наверное, не ругала Вовку, потому что, по Вовкиным же словам, она его очень любила, и Вовка мог спокойно устраивать все эти иностранные делегации в гостинице. Но как это делал Вовка, Алеша даже представить не мог…

Толстяк Вовка назывался теперь «директором-распорядителем», и это ему очень шло, он встречал иностранные делегации и делал «все возможное», чтобы они чувствовали себя в Москве, как дома. А два года назад Возка и сам ни за что на свете не смог бы представить себе эту роль, потому что он вкалывал тогда на тракторе «ДТ-54» и назывался «трактористом-машинистом»…

Когда веселые и уверенные, Вовка и Зойка, наконец, появились. Алеша застеснялся и не знал, куда девать букет. Галантности Алеша никак не мог научиться, да и не ждал он никогда в парке никого с букетом в руках…

— Возьмите, — сказал Алеша.