Для военной пересадочной станции на орбите планеты Сергияр это был отличный день. Домой возвращалась вице-королева.

Едва адмирал Джоул вошел в командно-диспетчерский зал станции, его взгляд сразу прикипел к главному тактическому экрану, мигающему и переливающемуся разными цветами над пластиной голопроектора. Это была карта его владений – хотя в настоящее время и выставленная в слегка искаженном масштабе, отражающем лишь их присутствие в системе Сергияра. Если же брать реальные астрографические пропорции, то дела рук человеческих было бы невозможно разглядеть; ну, а человечеству в целом они указали бы его истинное место – налет на комочке грязи. Но отсюда пылающий огонь звезды класса G в ожерелье из полудюжины планет с их лунами казался ручным и приятным. Под станцией вращалась сама планета Сергияр.

Здесь главный стратегический интерес представляли четыре скачковые точки, ворота Сергияра в большую Галактику, и привязанные к ним военные и гражданские станции. Через два П-В туннеля из четырех шел активнейший коммерческий трафик и поток сообщений по сжатому лучу: первый вел в Барраярскую Империю, а второй – к ближайшему ее соседу по эту сторону, ныне мирному Эскобару. Из двух оставшихся один выводил окольным и нерентабельным путем на задворки обитаемой Вселенной, а другой, как показали сорок лет исследований, просто уходил в никуда.

Интересно, когда именно за последний десяток лет Джоул научился мысленно оперировать информацией сразу обо всей этой пространственной схеме и том, что через нее проходит? Аналогичную способность своего наставника он давно привык считать чем-то близким к чуду, хотя Эйрел Форкосиган делал это регулярно и одновременно для всех трех планет Империи, а не ее одной, причем наименьшей, трети. Похоже, время само наградило Джоула этим умением, которое он никак не мог выработать никакими напряженными уроками. И хорошо. Потому что время чертовски много ему

должно

за все, что оно у него отняло.

 Сегодня утром в диспетчерской было тихо: большинство техников скучали на своих постах, тянущий из вентиляции воздух был насыщен запахами электроники, рециркуляции и перекипевшего кофе. Джоул подошел к ярко мигающему лампочками пульту и молча положил руку на плечо диспетчеру, призывая того не отвлекаться на появление командующего. Тот кивнул и вернулся к управлению парой прибывающих судов.

 В репродуктивный центр на встречу с доктором Тэном Джоул прибыл на двадцать минут раньше, а потом всё не мог решиться и заставить себя войти внутрь. Вместо этого он мерил шагами переулок.

В Каринбурге теперь и впрямь появились переулки – спустя всего каких-то тридцать пять – сорок лет, смотря как считать, после его основания. Там, где Барраяр первый раз ступил на землю новой колонии, отпечатался след в виде военной базы и космопорта, наполовину скрытых вулканом, один склон которого разрушился из-за какого-то древнего катаклизма, и цепью гор на страже широкой равнины. На ранних фотографиях Каринбурга Джоул видел приспособленные под жильё полевые армейские бараки, зачастую просто ворованные, по сторонам немощёных улиц – тогда примитивный лагерь постепенно превращался в населенный пункт. Как и в любой стихийно возникшей деревне, служившей укреплением на Старой Земле или на Барраяре времен Периода Изоляции, там, в основном, процветали заведения вроде баров и борделей, но с приходом первых легальных гражданских колонистов и череды императорских наместников пространство постепенно захватили государственные учреждения, а пристанища наиболее бурных аспектов жизни поселения переехали. На удивление быстро в дело вмешалась историческая цензура, и вот уже неприглядные первые дни почти превратились в декорацию для приключенческих романов.

Последние десять лет до сегодняшнего дня самые жаркие дебаты на местной политической арене шли по вопросу переноса столицы в какой-нибудь более разумно подобранный регион, на этом или на каком-либо другим из пяти континентов, и шли они при яростном сопротивлении тех, кто был кровно заинтересован в инвестиционных проектах конкретно здесь. Вице-королева в качестве аргумента в пользу переноса столицы приводила десятки научных исследований, но Джоул подозревал, что этот бой с инерцией и человеческой природой станет одной из немногих проигранных ею битв. Пока же прото-город вовсю гудел от нового строительства и разрастался во всех направлениях.

За этими размышлениями Джоул сделал круг и снова оказался у дверей с табличкой, гласившей, что за ними находится Центр репродуктивной и родовспомогательной медицины Каринбурга, для краткости дружелюбно прозванный КРО, или Крошкой, чтобы смягчить пугающе многосложное название. Здесь никогда не стояло старых полевых бараков: утилитарное из-за явно скудного бюджета на строительство здание сразу возводили специально под клинику, пусть и не под эту, что заняла его помещения недавно.

«Я смогу это сделать. Я могу сделать что угодно». Разве не этому учил его Эйрел Форкосиган? Джоул вздохнул и толкнул входную дверь.