«Тут есть необходимость спора.

Мы идем, отрицая вчерашний путь, мы идем, как бы падая вперед, и задерживаем падение тем, что ставим ногу вперед и снова ступаем другой ногой для нового задержанного падения.»

В. Шкловский. О теории прозы. 1982 г.

Иногда мы сталкиваемся с ситуациями, которые «так и просятся в книгу». Они могут быть смешными, грустными, трагичными, трогательными, невероятными и занимательными. Но те, кто наивно предлагают писателям свои «услуги» и снабжают их потрясающими событиями чьей-то (или своей) жизни, скорее всего могут не совсем понимать специфику литературного труда: для того, чтобы потрясение от письменно излагаемой истории произошло, читателя нужно каким-то образом ввести в курс дела и ввести так, чтобы он не отсеялся по пути.

Любая захватывающая история при изложении проходит сквозь сито экспозиции.

Чем длиннее экспозиция, тем объемистее произведение. Тем (в случае неудачи) больше отсев читателей.

Уже в античные времена бытовал совет начинать изложение с середины. И позже этот совет передавали или открывали заново писатели многих поколений.

Но любой ценный совет может не сработать, если самому не обнаружить в нем некую хитрость. «Начинать с середины» - не значит начинать действительно с середины, то есть обходиться без экспозиции. «Все смешалось в доме Облонских»,- встречаем мы на первой странице романа «Анна Каренина». Что это - середина повествования? Нет, ведь героиней романа будет Каренина. Это один из приемов, удерживающих внимание читателя на экспозиции, один из приемов усложнения и увеличения ее до размеров, позволяющих осуществиться всем восьми частям романа.