Замер зал. На эстраде появилась дама с беспокойными подкрашенными глазами в лиловом платье и красных чулках. А за нею бойкая, словно молью траченная личность в штанах в полоску и с хризантемой в петлице пиджака. Личность швырнула глазом вправо и влево, изогнулась и шепнула даме на ухо:

— В первом ряду лысый, в бумажном воротничке, второй помощник начальника станции. Недавно предложение сделал — отказала. Нюрочка.

(Публике громко.)

Глубокоуважаемая публика. Честь имею вам представить знаменитую прорицательницу и медиумистку мадмазель Жанну из Парижа и Сицилии. Угадывает прошлое, настоящее и будущее, а равно интимные семейные тайны!

Зал побледнел.

(Жанне.)

Сделай загадочное лицо, дура.

(Публике.)

Однако не следует думать, что здесь какое-либо колдовство или чудеса. Ничего подобного, ибо чудес не существует.

(Жанне.)

Сто раз тебе говорил, чтоб браслетку надевать на вечер.

(Публике.)

Все построено исключительно на силах природы с разрешения месткома и культурно-просветительной комиссии и представляет собою виталлопатию на основе гипнотизма по учению индийских факиров, угнетенных английским империализмом.

(Жанне.)

Под лозунгом сбоку с ридикюлем, ей муж изменяет на соседней станции.

(Публике.)

Если кто желает узнать глубокие семейные тайны, прошу задавать вопросы мне, а я внушу путем гипнотизма, усыпив знаменитую Жанну... Прошу вас сесть, мадмазель... по очереди, граждане!

(Жанне.)

Раз, два, три — и вот вас начинает клонить ко сну!

(Делает какие-то жесты руками, как будто тычет в глаза Жанне.)

Перед вами изумительный пример оккультизма.

(Жанне.)

Засыпай, что сто лет глаза таращишь?

(Публике.)

Итак, она спит! Прошу...

В мертвой тишине поднялся помощник начальника, побагровел, потом побледнел и спросил диким голосом от страху:

Впервые — Гудок. 1925. 25 февраля. С подписью: «Михаил Булгаков».

Печатается по тексту газеты — «Гудок».

Этот фельетон словно предвосхищает знаменитый «сеанс черной магии» в романе «Мастер и Маргарита».