Глава 1. ДЕКАБРЬ 1916 г.
Так Феликс Феликсович Юсупов-младший писал в своем дневнике в конце ноября 1916 года.
В обычные дни князь не вел дневника, ленился, хотя полагал это полезным для внутренней дисциплины. Записи появлялись в моменты душевных волнений, к примеру, накануне свадьбы с Ириной. Тогда казалось, что Александр Михайлович, имевший, кажется, иные планы для своей старшей дочери – как-никак племянница императора! – наотрез откажет Юсупову. Но заступницей выступила Ксения Александровна, мама Ирины.
– Сандрик, – сказала она, не смущаясь присутствием Феликса, – ты забыл, как ночи не спал, уверенный в том, что батюшка тебе мою руку никогда не отдаст?
Глава 2. МАРТ 1917 г.
Дело об убийстве Сергея Серафимовича Берестова и его служанки Глафиры Браницкой не было закрыто, но после исчезновения основного подозреваемого оно пылилось на полке в железном шкафу следователя Вревского. Там же лежало дело о смерти Тихона Денисенко и дезертирстве Бориса Борзого. Иной следователь на месте Вревского с облегчением выкинул бы из памяти мертвый груз, но во Вревском было нечто от бульдога – раз сомкнув челюсти, он с трудом мог отпустить добычу. И неудивительно, что в один из последних своих дней в Ялте он достал дела из шкафа, перелистал и вызвал к себе все еще служившего в Феодосии прапорщика из вольноопределяющихся Николая Беккера. Но так как не был убежден в полной непричастности Беккера к давним событиям, то обставил вызов как формальность, связанную с закрытием дел.
В последний день февраля 1917 года Беккер поднялся в кабинет на втором этаже. И сразу узнал комнату – ничего не изменилось, только стены стали еще темнее, да больше пыли в углах, куда, видно, не доставала щетка уборщика. Тот же стол справа от двери, та же лампа под зеленым абажуром и такой же Александр Ионович. Следователь приподнялся при виде Беккера, показал ему на стул, но руки протягивать не стал, показывая этим, что находится при исполнении обязанностей.
Усевшись по другую сторону стола, Беккер понял, что изменения, хоть и небольшие, коснулись и следователя. Он несколько обрюзг, его желтоватый бобрик стал короче – как у немецкого маршала Гинденбурга, отчего лицо казалось еще более грубым, чем раньше.
Вревский объяснил Беккеру, что вызов связан с закрытием дел, так как следователь отъезжает в Киев.
Затем Вревский осведомился, хорошо ли Беккер доехал, как дела в Феодосии, где следователь не был уже полгода.
