Сняли меня. В понедельник, конечно. Я им одно, а они… Ну не обидно ли это?! Я ж за дело горел, я старался, хотел…

Ладно, могу по порядку. Кто я такой? Капитан на Большом Каботаже. На землевозе ходил. Три дня дома, полгода в дороге. Платят прилично, супруга довольна, работа не пыльная. Кочегары в машинном стараются, уран да плутоний лопатами в топку бросают — корабль плывет. И я на шканцах в белом кителе. Рядом, за бортом, чайки, акулы, дельфины. Романтика! В порт заходишь, под выгрузку станешь — неделю свободен. А почему? Да у меня такие трюмы, что их быстрей не вычерпать. Там черноземы, суглинки, подзолы, пески-плывуны и всякие скалы, торфяники. Одним словом — родная земля. Продаем. У нас-то этого добра навалом, а у них — не скажи. Мы им в порядке долговременной шефско-коммерческой помощи ввозим, и они из этой бросовой земли добывают нефть, уголь, пшеницу, компьютеры и прочие предметы роскоши. Но, ясное дело, не даром. Мы в обмен у них берем то, что нам всего необходимее и, конечно, лопаты. Без лопат нам дома нечем будет загружаться. Вот что такое Большой Каботаж.

Вас что-то смутило? Напрасно. Что из данного обмена имеют обе стороны? У них — разгул эксплуатации, ибо обработка бывшей нашей земли требует больших усилий и классовых насилий. А у нас, исключая Большой Каботаж плюс землеройные роты, — сплошной выходной. Свободное же время, как известно, является богатством нации.

Ну а теперь о главном. Вернулись мы в родную акваторию, бросили якорь. Я в белом кителе на белом катере — к пирсу и там рапортую: так, мол, и так, привезли…

Начальник порта по списку сверяет, бормочет: