В данной книге подробно описаны три игры из немалого количества существующих. Эти игры: «Что? Где? Когда?», «Эрудит-лото» и «Реалии» – достаточно прижились и распространились в сообществе любителей интеллектуальных игр, но обычно очень интересны и всем другим людям. Как научиться играть, какие сложности могут при этом возникнуть, как их преодолеть и как вообще получить от этих игр максимум удовольствия?..
Не будем относиться к жизни слишком серьезно – давайте просто играть! Во что? где? когда? – решайте сами!
ПРЕДИСЛОВИЕ
Много ли занятий у молодежной компании – некриминальной, не понимающей, как можно быть таким слабохарактерным дураком, чтобы принимать наркотики, и выпивающей достаточно умеренно хотя бы потому, что шмурдяка
[1]
не употребляет, денег не печатает, да и получает от участников компании противоположного пола слишком много приятных эмоций, чтобы жертвовать ими, валяясь в отрубе? По своей компании могу сказать – не ахти как много. Посиделки, сплетни, личная жизнь, праздничный стол, преферанс, футбол и пляж. Пожалуй, все. Иногда мы просто начинали маяться дурью – то надоело, это надоело, что бы еще такое сделать? Обычно все кончалось тем, что мы переругивались – не злобно, но как-то безнадежно: ну что еще придумаешь?
Однажды я увидел в каком-то кино довольно простую телеигру. За ширмой сидит человек, переодетый каким-то историческим лицом, и отвечает на вопросы гостя программы от имени этого лица. Задача у гостя простая – отгадать, кто за ширмой. Человек там, разумеется, сидит подготовленный, детали биографии этого лица знает, если чего-то не знает – так и говорит, что не знает, а все прочие ответы могут быть только двух видов: «Да» и «Нет».
«ЧТО? ГДЕ? КОГДА?» ВНЕ ТЕЛЕЭКРАНА
А РАЗВЕ И ТАК НЕ ЯСНО?
Именно такая иллюзия и возникает, поскольку по всей Эсэнговии днем с огнем не сыщешь того, кто никогда не видел этой телепередачи. Разве в каких-то отдаленных стойбищах оленеводов или охотников за моржами (да и это, судя по вполне заметным успехам Якутии на телеэкране, еще большой вопрос). Все знают, как в это играет Ворошилов с компанией, и думают, что, если они будут играть точно так же, будет интересно и им и окружающим. Ан, нет! Причем дело не только в том, что ведущий, мягко выражаясь, скорее всего, будет уступать Ворошилову в умении. Оказывается, что правила игры «Что? Где? Когда», которую мы наблюдаем на экранах, годятся только для телевидения с его техникой, антуражем, монтажом, музыкальными номерами и рекламными паузами. А без всего этого зрелище получается убогое, тягостное.
Это не частное мнение. Это факт, который подтверждается хотя бы тем, что, когда на волне успехов сверхпопулярной телепередачи клубы «Что? Где? Когда?» стали возникать как грибы после дождя, жили они примерно столько же и примерно так же, как эти грибы: если никто не съест, сами по себе начинали морщиться и скукоживаться. О мало-мальски развитой клубной жизни не было и речи по простой причине – технология не годилась. Примеров тому тьма.
Автор этих строк отлично помнит, как ему предложили возглавить подобный вновь организуемый клуб, от чего автор этих строк, слишком занятый тогда делами клуба авторской песни, наотрез отказался. Руководство, очень уж мечтающее о таком клубе, прозрачно намекнуло, что авторская песня в наше (начало 1980-х) время есть дело скользкое; что гораздо удобнее, когда члены такого сомнительного по тогдашним идеологическим канонам клуба ладят с начальством, а не наоборот; и что, вообще, отказаться можно, но потом не удивляйтесь... Я, тем не менее, не соглашался возглавлять клуб еще и потому, что считал «Что? Где? Когда?» (далее буду пользоваться привычным сокращением ЧГК) игрой сугубо телевизионной, для клуба не годящейся. Вопрос решился просто: мне посоветовали придумать что-то «годящееся» для клуба – и я выполнил это распоряжение, как умел. Однако это были другие игры, две из которых я подробнее опишу позже.
А технология ОДНОВРЕМЕННОЙ ИГРЫ НЕСКОЛЬКИХ КОМАНД НА ОДНИ И ТЕ ЖЕ ВОПРОСЫ – непременное условие и спортивного и клубного ЧГК – возникла у нас в конце 1983 года, когда финалисты первого чемпионата одесского клуба «Эрудит» пожелали включить в свое финальное соревнование именно игру «Что? Где? Когда?», которую все равно, несмотря на увлечение собственными играми, все считали Интеллектуальной Игрой Номер Один во всем русскоязычном мире. Но как же играть не одной, а несколькими командами? Сейчас, конечно, даже смешно вспоминать, какие невероятные идеи возникали – например, вывести из зала одну команду и задать вопрос другой, а потом поменять их местами... Но скоро родилась нужная схема, и все прошло как по маслу. Лет через пять интенсивной работы клуба, когда все присутствующие на играх захотели не только смотреть, но и участвовать, зрители-болельщики тихо и незаметно вымерли. Или тебе это вообще неинтересно, или хочется самому принять участие – иных вариантов не существует. Очень быстро создающиеся прямо в зале спонтанные команды востребовали главную идею таких игр, и она стала общеупотребительной. Идея довольно проста.
ЧТО ЭТО ТАКОЕ – ВОПРОС ЧГК?
ВОПРОС ДОЛЖЕН БЫТЬ ХОРОШИМ
С детства все любят загадки, и ничего нет удивительного, что так быстро стали популярными загадки для взрослых. Ведь у каждого взрослого есть заветная и неисполнимая мечта – вернуться в детство, то время, когда тебя любят, о тебе заботятся, сложности преходящи и все впереди. Увы, детство – это состояние, в которое вернуться нельзя, хотя можно впасть. К этому я, разумеется, не призываю. Но иногда «положить в холодное место» свою серьезную жизнь, заботы, проблемы, титулы и звания – дело вполне выполнимое. Целые миры, субкультуры человеческого общества созданы для возвращения (хотя бы временного) от взрослой жизни к детским играм – и спорт, и театр, и азартные игры... Ну и, конечно же, тусовка телеигроков, звезд «Что? Где? Когда?» и «Брейн-ринга» и десятков тысяч стремящихся звездами стать. И даже не в этом дело. Они играют, и им интересно жить. Хороший вопрос – великая вещь.
А какой же вопрос хороший?
Здесь следует заметить, что вопрос оценивается с двух сторон – спортивной и эстетической. И если в спортивной части еще возможны какие-то закономерности, об эстетической все равно не договоришься. Мы, конечно, попытаемся, но каждый волен будет наше мнение оспаривать, и ничего никому не докажешь. В отличие от спортивной стороны, здесь какие-то объективные закономерности явно есть.
Попробую изложить все, что знаю о спортивной и об эстетической стороне вопроса, однако сознавайте и вы: я не даю точных рецептов, но все-таки надеюсь, что предлагаю пригодные ориентиры.
СПОРТИВНАЯ ОЦЕНКА ВОПРОСА
Крайне распространено мнение, что хорошие вопросы, те самые, которые приковывают нас к экрану, крайне трудны, посильны только выдающимся игрокам, и это в них и есть самое замечательное. Ни в коем случае! Вспомните – вы сами играете вместе со знатоками, ликуете, когда даете правильный ответ, особенно когда знатоки этого не делают. Не обольщайтесь – существует довольно толковый механизм, позволяющий вам считать себя умнее (или хотя бы не глупее) знатоков. Во-первых, вам достаточно услышать от кого-то из знатоков правильную версию, и вы уже уверены, особенно после ответа, что вы именно ее и предложили. Во-вторых, вы обдумываете вопрос не сами, а вместе со знатоками, поскольку не выключаете звук на их обсуждении. В-третьих, дело в том, что к вам не имеют отношения весьма произвольные решения ведущего – говорить неприятно, но это тоже факт. Так что умерьте гордыню и вспомните, как неинтересно даже смотреть на обсуждение крайне тяжелого вопроса (повсеместно для их названия используется неуклюжий профессионализм «неберучка», а в днепропетровском клубе называют их «удавами» – мол, удавишься, но не возьмешь).
Это одна крайность, а плохи обычно обе. Вспомните вашу реакцию на какой-нибудь вопрос, ответ на который вы узнали в школе, куря в туалете на переменке. Хочется воскликнуть: «Да за кого они меня принимают!» Вы немедленно начинаете реализовывать свой комплекс превосходства, а в нем, как и в демонстрируемом в предыдущем случае комплексе неполноценности, ничего хорошего нет.
Для одновременной игры нескольких команд эти рассуждения приводят к совершенно четкому принципу: вопрос должен быть таким, чтобы одни команды на него ответили, а другие не смогли. Только такие вопросы, на которые одна из команд сможет ответить, в то время как у других они вызовут затруднения, и оказывают влияние на спортивный результат состязания, остальных как будто и не существует – так зачем же их задавать?
В одесском клубе в конце 1980-х выработалась предельно четкая формулировка: «
Вопросы, на которые ответили все играющие команды, считаются детскими. Вопросы, на которые не ответила ни одна из играющих команд, считаются идиотскими. И те и другие не учитываются и по возможности заменяются другими»
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА ВОПРОСА
Сразу же о том, кому эту оценку доверять нельзя. Все мнения игроков, или команд, игравших эти вопросы в турнире, мало чего стоят. Чем представительней турнир, тем меньше можно полагаться на их оценку. Слишком сильный искажающий фактор – азарт турнирной борьбы. Разве что через несколько лет его влияние несколько уменьшится, но кому тогда будет интересно их мнение об этом вопросе?
Есть несколько эмпирических признаков того, что вопрос хорош. Попробую их перечислить.
1. Неплохой принцип сформулировал известный в свое время знаток Андрей Каморин. Согласно его концепции,
все необходимые для разрешения данного вопроса знания должны изучаться в курсе средней школы,
ибо это уж точно можно потребовать у кого угодно. Из этого вытекает предположение, что факты, необходимые для взятия хорошего вопроса, должны быть заведомо известны группе из 6 более-менее начитанных людей. Это достаточно сильное утверждение, более того – хорошая рекомендация для составителей вопросов. Вопрос, для взятия которого нужен заведомо редкий и малоизвестный факт, никуда не годится по определению. О таких вопросах в команде Мороховского, в которой я играл все время, пока участвовал в любительских турнирах, было принято говорить: «Не взяли и не жалко».
2. Вопрос хорош, если в не взявших его командах после оглашения ответа кто-то хлопает себя по затылку или делает эквивалентный этому жест, восклицая нечто вроде: «Как же я не догадался?!» Если до оглашения ответа во взявших вопрос командах нет уверенности, что их ответ правилен, – вопрос хорош вдвойне.
3. Автор вопроса просто ликует, причем совершенно заслуженно, когда после оглашения ответа команды и зрители начинают аплодировать. Как взявшие, так и не взявшие, и даже те, кто из-за этого вопроса проиграли тур. Такое все-таки случается, хотя и редко.
КАК НЕ ПОЗВОЛИТЬ РАЗВЯЗАТЬСЯ СКАНДАЛУ
ЧТО ТАКОЕ ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ
Много лет клубы совершенствовали правила любимой игры – спортивного «Что? Где? Когда?». Совершенно по тому же праву, по которому говорят, что ряд авиационных документов написан кровью разбившихся пилотов, об этих правилах, иногда называемых Кодексом спортивного «Что? Где? Когда?», можно сказать, что они написаны невосстановившимися нервными клетками организаторов турниров. Сейчас они утверждены Международной ассоциацией клубов «Что? Где? Когда?» (МАК) и вне зависимости от того, все ли нам нравится в этих правилах или нет, являются единственными правилами, по которым сейчас проводятся все мало-мальски крупные турниры. Там указаны следующие условия признания ответа на вопрос верным.
Ответ команды считается правильным, если он удовлетворяет хотя бы одному из следующих требований:
а)
совпадает с авторским ответом;
б)
удовлетворяет критерию зачета, установленному составителем пакета;
ЧТО ТАКОЕ НЕПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ
Уже упомянутый Кодекс гласит:
Ответ команды считается неверным, если выполняется хотя бы одно из следующих условий:
а)
не существует интерпретации текста вопроса, при которой ответ соответствовал бы всем фактам вопроса;
б)
ответ команды содержит более одного ответа на вопрос, причем хотя бы один из ответов неверен;
ЧТО ТАКОЕ АПЕЛЛЯЦИЯ И КАК С НЕЙ БОРОТЬСЯ
Что бы и как бы ты ни делал, недовольные найдутся, ибо на всякий чих не наздравствуешься. Еще Ильф писал: «Решили не допустить ни одной опечатки. Держали десять корректур. И все равно на титульном листе стояло: “Британская энциклопудия”». Удивительно, но это не вымысел! Чего же удивляться, что и в вопросы вкрадываются ошибки?
Казалось бы, ничего особо опасного в этом нет. Ну, попался ошибочный вопрос, обратили на это внимание жюри, аннулировали его – и играйте себе дальше. Ничего подобного! Апелляции в том виде, в коем они являют лик свой миру на некоторых турнирах, – стыд и позор для ВСЕХ участников этих турниров, даже протестов не подающих. Все сразу: и ужасающая легкость, с которой человек утверждает заведомую ложь или чушь ради грошовой выгоды; и выдумывание несуществующих авторитетов и источников, в существование которых порой верит даже сам утверждающий; и откровенное давление, часто сопровождаемое оскорблениями и угрозами; и омерзительный пример молодым участникам... Не стоит забывать и другую сторону: мало ли было примеров ничем не оправданного ослиного упрямства составителей вопросов, отказывающихся признать явную для всех ошибку в попытке сохранить даже не репутацию, а возможность решать судьбы других людей и испытывать сладострастие власти (кстати, поэтому запретить апелляции еще хуже, чем терпеть от них неприятности).
Что утверждают противники апелляций и что можно им на это возразить?
Существует мнение, что
апелляции бессмысленны, так как придраться можно к чему угодно
. Известны обещания «заапеллировать все вопросы пакета». Не говорю, что пакетов, на которых такая процедура вполне возможна, вообще не бывает – на одном из турниров я, читая вопросы из распечатанного мной прямо перед игрой пакета, корректировал значительную их часть на ходу, что, судя по отчетам, принесло только пользу. Относительно же большинства пакетов нормальных турниров, я убежден, здесь имеет место явная подмена тезиса. Заапеллировать все вопросы пакета действительно возможно, но какое апелляционное жюри (АЖ) это примет? Да и о чем, кроме склочности и бесшабашном отношении к залогам, будет такое апеллирование говорить? Совершенно ясно, что подобные угрозы призрачны при любом мало-мальски компетентном АЖ, и это подтверждается многолетним опытом. Логический прием «приведения к абсурду» не всегда приводит к истине – иногда только к нему, родимому.
Обратите внимание: на большинство вопросов апелляции не подают, либо поданные отклоняют. Почему бы не комплектовать пакеты именно такими вопросами?
Иногда говорят, что
апелляции не нужны, потому что все играют на одинаковых вопросах и, таким образом, вред от ошибок для всех одинаков
. Вот этот тезис я категорически оспариваю – вред одинаков не для всех. Все значительно хуже –
чем сильнее команда, тем вреднее для нее ошибка в вопросе
. Там, где слабая команда, совершенно не видя ошибки автора вопроса, повторяет его путь, который ввиду отсутствия верных сведений о топографии местности на самом деле никуда не ведет, сильная команда, сразу заметившая несоответствие, начинает искать иные, непротиворечивые, варианты и безрезультатно тратит драгоценную минуту обсуждения. Считать это милой шуткой пока отказываюсь не я один.
Иногда по этому поводу высказывают такие суждения: «Команда не сделала того, что могла сделать. Нужно было догадаться, что авторы вопроса допустили ошибку, и найти ответ, который задумал вопросник. Даже если вопросник задумал глупость или нелепость, надо найти эту глупость или нелепость. Другие же нашли!» В принципе возражать против этого я не буду. Кому хочется заниматься поиском глупостей или нелепостей – флаг в руки! Кстати, учитывают ли приверженцы этой точки зрения тот факт, что глупости будут все глупее, а нелепости все нелепее? Пока контроль есть, он играет сдерживающую роль. А как только намечаются пути избавления от отрицательной обратной связи, система идет вразнос, и быстрота этого процесса изумляет. Уже всерьез высказывались идеи написания вопросов, в которых ошибки допущены намеренно: а пусть догадаются все равно, что у вопросника в карманце! Считайте меня Горлумом, но лично я не стану. И большинство не станет – серьезных турниров без АЖ уже практически нет.
Порой этот тезис преподносится так: «Давшие авторский ответ увидели ошибку, но поняли, в чем дело. А невзявшие – ошибку не видели, просто вообще ничего не поняли, а теперь за эту ошибку цепляются, чтобы скрыть свою несостоятельность». По-моему, так не годится. Получается, что презумпция невиновности применяется только к заблуждающимся вместе с автором. Ведь и о не давших авторского ответа можно сказать, что они видели ошибку и отказались дать ответ заведомо неверный. Получается, что если применить к ним тот же подход, то и они ничуть не хуже и, таким образом, не должны страдать больше, чем повторившие чужую ошибку. Кстати, мне кажется, что есть способ отсечь часть людей, которые не видели ошибку в ходе обсуждения, догадались о ней существенно позже, но тем не менее жалуются на то, что эта ошибка им мешала. Об этом – позже. Но пока что неясно, зачем подходить к одной части играющих с одними требованиями, а к другой – с другими.
Что может заменить апелляции
Есть воззрение менее экстремистское и даже призывающее мыслить рационально – а лучшее ли это средство контроля над качеством вопросов и приведения оного к приемлемому уровню? Понятно, что организация работы АЖ требует определенных ресурсов: помещения, условий, бланков, справочной литературы, Интернета, иногда – расходов по командировкам. Не лучше ли потратить эти ресурсы на альтернативные способы контроля? Давайте подумаем...
Можно дороже платить за вопросы – скорее всего, при нынешнем рыночном подходе к написанию вопросов они станут лучше по художественному качеству, но что-то не похоже, что в них будет существенно меньше ошибок. Ошибки возникают не столько от низкой квалификации при создании вопроса, сколько от небрежности и торопливости при его проверке и суперфинишной доводке. А это уже видят не вопросники, а редакторы пакета.
Можно вложить сэкономленные ресурсы в повышение качества редактуры. Определенные перспективы у этого пути есть. Ряд сезонов ваш покорный слуга занимался этим вопросом в ЛУК. Основная мысль, которая им руководила, хорошо изложена в книгах Карин Прайор «Несущие ветер» и «Не рычите на собаку». Хорошо разбирающийся в бизнесе сын подтвердил, что у людей все точно так же, как у описанных в вышеупомянутой литературе домашних животных. Назовем его Принципом Дрессировки Пони, а формулируется он так:
надо поощрять именно то, что хочешь получить, и карать именно за то, от чего хочешь избавиться.
В итоге был принят следующий комплекс мер:
Вред от апелляций – есть ли он?
Смешно, конечно, возражать утверждению «От апелляций никакой пользы – один вред!» Коль скоро человек так говорит, ему уж точно все равно, как ты ему возражаешь. Но если и есть от апелляций какой-то вред, неплохо было бы подумать, как его минимизировать. Рассмотрим подробнее.
Первым делом заметим, что возможность апелляции – нож острый для заслуженных комплексантов неполноценности, которых в славных рядах движения якобы интеллектуалов могло бы быть и поменьше. Почти сладострастное чувство унижения человека, который – будучи совершенно правым в своих претензиях по поводу того, что ему соорудили за его же деньги, да еще и соврав, что ничего такого ни боже мой, – будет вынужден молчать в тряпочку и лопать что дают, некоторым одна отрада в этой жизни. Опасно ли их ущемлять? Визгу от них, конечно, много – но он будет все равно, ибо для визга такому роду людей требуется не причина, а повод, который, как известно, «кто ищет, тот всегда найдет» (В. Лебедев-Кумач). Халтурно работающих вопросников тоже раздражает – или им нужно привыкнуть проверять свои шедевры не так, как они это обычно делают, или по результатам работы АЖ их гонорары могут быть урезаны. А это для вопросников обычно очень чувствительно (даже не из-за денег – какие там деньги! Гонор гораздо существенней – не на проценты, а в разы). Верю, что всем вышеупомянутым категориям плюс халтурщикам организаторам, которые до сих пор не знают, где нормальные пакеты берутся, и халтурщикам редакторам, уверенным, что они нужны только для того, чтобы расставить вопросы по порядку, хотелось бы обойтись без апелляций. Но даже всех их, вместе взятых, гораздо меньше, чем тех, кто от таких пакетов испортит себе настроение и вообще пожалеет, что приехал.
Принятые апелляции ведут к скандалу? Бывает, и удовольствия от этих скандалов никакого. Но ведь отсутствие апелляций тоже вело бы к скандалу, только отложенному по времени. Если запретить ругать что-то плохое, напряжение копится, пока не начинается перестройка и гласность. В итоге вся система может не исправиться, а только развалиться.
Как избежать возгласов возмущения? Не давать возможности высказываться возмущающимся или ликвидировать сами поводы для возмущений? Бестолковому руководству всегда удобнее первый вариант, но шанс выжить всей системе дает только второй. И не надо говорить, что мы поощряем кверулянтов, – этому бравому племени гораздо приятнее, когда по спорному вопросу нет толкового и авторитетного решения.
Меры безопасности при апеллировании
Как видите, апелляции – дело не только полезное, но и опасное. А для того, чтобы уменьшить содержащиеся в них опасности, следует соблюдать ряд простейших правил.
Правило 1.
Все апелляции принимаются только при внесении денежного залога
. Этот старинный правовой принцип был впервые предложен мной на большом одесском турнире 1991 года и сразу уменьшил число протестов чуть ли не впятеро против ожидаемого. Все очень просто: апелляция принимается только вместе с определенной суммой, которая достаточно мала, чтобы опустошить ваш кошелек, но достаточно велика, чтобы ее запросто можно было выложить. В случае принятия апелляции залог возвращается, в противном случае – переходит в распоряжение оргкомитета турнира (что с ней дальше делается – совершенно неважно; имело место не лишенное смысла предложение: вручать залог автору несправедливо опротестованного вопроса). Пока собираются деньги, игроки поневоле вынуждены задумываться, насколько целесообразна запрошенная ими апелляция, – и это весьма полезно, так как может оградить команду от явной нелепости и потери лица.
Правило 2.
Все апелляции принимаются и рассматриваются только в письменном виде
. Возмущенные вопли, мгновенно переходящие в лепет и обратно, – плохая аргументация, неважное средство убеждения. Все время, потраченное на не санкционированные апелляционным жюри выяснения отношений, потрачено напрасно и даже во вред команде. Штирлиц был совершенно прав, когда на предложение Мюллера рассказать толком, в чем дело, ответил, что он лучше все толком напишет. Берите пример с любимого героя митьков!
КАК ДЕЛАТЬ ВОПРОСЫ
ЧЕМУ МОЖНО НАУЧИТЬСЯ?
Заглавие этого раздела не пародирует известную статью Маяковского – оно написалось само собой. Действительно, все, что можно попытаться сделать, – изложить ту сторону ремесла, которая уже формализована и подчиняется выработанным и испытанным на авторах вопросов и членах апелляционных жюри правилам. А самое интересное, что создание вопросов подразумевает искусство, которое формализации не поддается по определению, с формализацией это искусство заканчивается.
Тем не менее именно для того, чтобы расширить круг соприкосновения с непознанным, познанного должно быть побольше. Знание техники освобождает для творчества: если не умеешь держать кисть – рисовать не будешь даже при самой развитой фантазии. Уже сложились определенные правила и схемы, и лучше знать их, чем не знать.
То, с чем стоит ознакомиться начинающему автору вопросов, не так уж и объемно (не ясно – к сожалению или к счастью). Следует знать основные модели, или типы, вопросов, уже сложившиеся в тусовке (не в первую очередь для того, чтобы стремиться придумать вопрос, в эти типы не укладывающийся). Не мешает знать и специальные приемы для усложнения, упрощения, эстетизации вопросов, а также отсева паразитных решений, обычно именуемых дуалями. Остальное придется делать без всяких инструкций. Классификация, предложенная здесь, достаточно приближенна и спорна, да ведь лучшей-то пока нет... Во всяком случае, некоторое количество распространенных схем изготовления вопросов здесь перечислено – безусловно, не все, но кое-чему научиться явно можно.
ТИПЫ ВОПРОСОВ
Отбор
Это самый ходовой тип вопроса. На основании информации, содержащейся в вопросе, из возможного числа ответов (довольно часто небольшого) следует выбрать не стопроцентно вытекающее, а наиболее вероятное – имевшее место на самом деле. Малоизвестные факты, отметающие ложные версии, приводятся, широко известные – надо вспомнить самому.
Ответ находится, как часто в подобных случаях, путем отсечения. Отбросив священные книги и политические сочинения, мы вскоре обнаружим, что кандидатов не так много, потом дойдем до того, что немалые шансы имеют книги, издаваемые и для взрослых и для детей... А там уж недалеко и до ответа –
«Робинзон Крузо».
Ответ несложен: какая еще проблема может мучить человека в пять утра?
Бессонница!
Мозаика
Приводится несколько фактов о предмете, явлении либо человеке, часто весьма разнородных, и требуется определить, кто (или что) же это. Каждый из этих фактов, не связанный с другими (в этом главное отличие от предыдущей модели), сужает область определения, а все вместе они должны свести ее к единственной наиболее вероятной.
Ответ:
лысина
, ибо речь идет о париках (из Германии получали парики из волос блондинок).
Ответ находят те, кто помнит, что глаза – зеркало души. Конечно же, это
темные очки.
Этимология
Это вопрос о происхождении слова или образного выражения. Сюда же входит определение слова по ранней форме или выражения по его части. Сейчас ими, пожалуй, даже несколько злоупотребляют, но лучшие из них действительно интересны и осмысленны.
Ответ:
идиот
. Это и значит «типичный» (сравните со словом «идиома» – выражение, типичное для данного языка).
Ответ ищется из довольно простых соображений – первая часть пословицы обычно похожа на вторую. Что же латиняне говорили о всяких жидкостях? Вот и ответ готов:
«истина в вине».
«Что сказал N...»
И тут схема ясна, проста и потому распространена. Приводится мудрое или остроумное высказывание из фольклора либо изречений известного человека, которое следует завершить. Есть игроки, которые такие вопросы, как говорится, терпеть ненавидят. «Какое мне дело до того, что сказала эта знаменитость, и зачем это угадывать – я же не он!» – говорят эти игроки. Правильно, угадывать не надо. А вот если в высказывании есть внутренняя логика, определяющая наш выбор достаточно жестко, как она определила когда-то выбор этой знаменитости – почему бы и не попробовать в нее проникнуть?
Ответ: к
150
(CL esel).
Ответ:
кнопка «стоп».
Гарантия, что прибор всегда можно остановить, обычно несколько успокаивает технофобов.
Проблема
Вопрос состоит в изложении решенной ранее проблемы – технической, психологической, дипломатической, какой угодно. Вы должны повторить найденное ранее решение (часто анекдотическое или парадоксальное) или объяснить смысл принятого решения. Интересным развитием этого шаблона были попытки дать знатокам вопросы, являющиеся некими техзаданиями на сделанные, но не известные им изобретения. Изобретения делаются заново с завидной регулярностью, что наводит на мысль о том, чтоб попробовать и с несделанными изобретениями... Может быть, в этом есть свой смысл?
Ответ можно воспринять как рекомендацию: взяла
огнетушитель
и одним залпом накрыла юнца вместе с сигаретой. И поделом!
Ответ получается, если вспомнить, что было в распоряжении древних, а чего не было.
Суэцкий канал проходит через пески, а Коринфский – через скалы
. Древние не имели динамита и настелили через перешеек мраморный волок.
ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ СОСТАВЛЕНИЯ ВОПРОСОВ
Одноходовки и многоходовки
Весьма важна, хотя и достаточно условна, классификация вопросов «по числу ходов». Одноходовый вопрос содержит одну-единственную ситуацию, в которой надо разобраться. Многоходовой – состоит как бы из нескольких вопросов: решив первый из них, вы получаете исходные данные для решения второго и т. д.
Типичный вопрос-двухходовка:
Ответ:
никто
. Второй ход не совсем тривиален. Практически все сразу догадаются, что речь идет о рыцарях короля Артура. Но ответ «король Артур» неверен, так как Круглый стол подразумевает, что все сидящие за ним равны!
Метки
Метка есть способ сделать вопрос имеющим единственный правильный ответ. Как следствие этого, метка – мощнейшее средство борьбы с так называемыми дуалями – правильными ответами на вопрос, не предусмотренными его составителем. Как следствие, метка может сберечь немало нервов устроителям турниров и помочь свести число скандалов к минимуму. Поэтому не стоит пренебрегать этим полезным приемом – себе дороже!
Что же такое метка? Это введение в текст вопроса некоего факта, крайне редкого, практически бесполезного для разгадывания (есть и исключения – иногда именно метка ведет команду к разгадке вопроса, но это скорее исключение, чем правило), однако имеющего отношение только к правильному ответу и ни к чему другому.
Типичный пример метки – вопрос Ворошилова:
Можно догадаться, что это
патологическая страсть к игре
. Но мало ли какие болезни найдут у Ворошилова знатоки? И чтобы спорить было бессмысленно, Ворошилов указывает номер этой хвори по какому-то международному каталогу болезней – любая другая болезнь будет иметь другой номер, и ответ будет отвергнут с полным правом.
Повернуть и вывернуть
Интересный факт для вопроса – это еще не все. Надо уметь правильно задать вопрос, построенный на этом факте. А также позаботиться о том, чтобы на вопрос дали правильный ответ, но не все подряд (где надо – прояснить, где надо – запутать), и о том, чтобы вопрос сохранил корректность, и, наконец, о художественной стороне дела.
Например, есть факт. Рваные доллары в американских банках обменивают так: за кусок больший, чем три пятых целой бумажки, дают доллар, за огрызок размером от двух пятых до трех пятых – 50 центов, а за меньший кусочек не дают ничего, а то каждый себе нарежет сколько не лень.
Из этого факта можно сделать вопрос. Какой именно?
Возможна такая редакция:
За какую часть рваного доллара в американских банках дают целый доллар, а за какую – 50 центов?
Но как такой вопрос брать – не ясно.
Несколько полезных рекомендаций
И уже напоследок несколько мелких, но достаточно полезных рекомендаций.
1. Вопрос должен быть не велик и не мал. 300 – 400 печатных знаков – это уже большой вопрос. Могут не дослушать до конца – и будут правы.
2. Постарайтесь, чтобы ответ укладывался в два-три слова, в одно – еще лучше.
Например, вопрос: «На острове Макино (озеро Мичиган) в США ежегодно проходят состязания по выпечке блинов. Рекорд с 1977 года – 24 блина. В чем соревнуются спортсмены?» нехорош в самых разных отношениях: а) ответят: «В выпечке блинов», – как в вопросе и сказано, и поди объясняй, что речь идет о любимой мальчишеской забаве – бросании плоских камешков в воду. Лучше попросить: «Назовите основной инструмент соревнующихся» и спокойно считать, кто напишет «сковородка», а кто – «плоский камешек». Избавить игроков от длинных ответов – долг автора вопросов.
