Поколению Y, родившемуся в 90-х, посеявшему в сердцах своих предков так много надежд, и проигравшему эту войну задолго до своего рождения, посвящается…

Хотите ли вы того или нет, но стоит признать – мир изменился…

Все совпадения в данном произведении абсолютно случайны и выдуманы больной фантазией автора. Вся грязь взята с экранов телевизора, а весь пафос нагнан современной медиасферой. В действительности же реальная жизнь гораздо более ужасная и скучная.

Моя история начинается где-то здесь, на окраине Москвы. Я – обыкновенный десятиклассник, в брюках, мокасах и желтом свитерке (уже слегка забив на школьный дресс-код), с рюкзаком на одно плечо иду по проезжей части бульвара где-то на окраине Москвы. Моя девушка Саша семенит рядышком по тротуару. На ней юбка, блузка, балетки и небольшой румянец от смущения, который вызван вполне нормальной для девушки в этом возрасте неуверенностью в себе. она сразу даёт мне понять, что есть вопросы, на которые нет правильного ответа.

– Слушай, а ты испытываешь что-нибудь… ну… ко мне? – спрашивает. Почти сразу поняв, что этот вопрос – чересчур, наряду с вопросом «а ты меня любишь?», она смущенно добавляет: – Ой… ну, в смысле, я тебе нравлюсь?

– Саш, ну естественно. У меня ведь никого не было до тебя, и я тебя очень ценю, – вполне искренне, с юношеской трепетностью, отвечаю ей я.

Отойдя от школы на добрую сотню метров и спрятавшись за углом панельного дома от любопытных глаз, мы снова принимаемся сосаться, как это принято у старшеклассников. Мы периодически промышляем этим на переменах в туалетах, где-то под школьными лестницами и в самых разных укромных уголках. А что еще делать в школе? Учиться? Ну, первые пару уроков, первые пару лет – возможно, а потом наступает тупняк, голод, скука, да еще и гормоны подкидывают дровишек. Саша вообще такая девушка необычная – особенно для меня, особенно сейчас. Дело в том, что это мой первый серьезный опыт контакта с девушкой, естественно, с обменом любезностями и другими физиологическими жидкостями. Саша моя одноклассница и первый раз мы поцеловались у меня дома, когда мой школьный друг Леха, который тогда встречался с какой-то ее подругой, позвал Сашку ко мне. Достав со шкафа гитару и положив ее на колено, я постепенно заменил ее лакированный корпус намного более мягкой и приятной попкой Саши, а губы вместо нудных лиричных мотивов понемногу перешли на волнительные причмокивания. Это ведь всегда так происходит, знаете? Если есть губы – то их обязательно когда-нибудь поцелуют, а если ты все детство учился касаться струн, то в юности обязательно будешь учиться прикасаться к чьей-то заднице.

Образ Саши: обыкновенная молоденькая девчонка, крайне доверчивая, очень милая, миниатюрная, вожделенная до сказочных образов, вырванных со страниц литературной классики, активно игнорируемой нами на уроках литературы. Она ищет пленительной любви, щемящей сердце, принца на белом коне и всего в таком духе. Наверняка она ещё поигрывает в свой кукольный домик, когда никто её не видит. Саша именно такая, какой и должна быть девочка в 16 лет, в поисках которой и заинтересованы современные кутилы за тридцать, имея в своём арсенале посаженную печень, друзей, но не дерево. Одним словом, Сашка – это абсолютная чистота, невинность и целомудренность.

Я разлепляю глаза. Похоже, это был всего лишь сон. Я сижу, уткнувшись лицом в скрещенные на задней парте руки. Наш курс сейчас на лекции по «Управлению чем-то там» в поточной аудитории типа амфитеатра. Меня будит, толкая в бок, Ванек, мой однокурсник.

Сперва я поворачиваю к нему свою заспанную и недовольную физиономию, но затем чувствую, что стало как-то поразительно тихо.

– Молодой человек! – раскатистым высоким голосом доносит женщина снизу: очевидно, наша лекторша.

Я поворачиваюсь к ней и указываю на себя пальцем, всем видом демонстрируя вопросительную интонацию.

– Да-да, именно Вы. Доброе утро. Спешу Вам сообщить, что у вас сейчас проверочная работа по пройденной лекции.

«Давай встретимся на Шаболовке, нам нужно поговорить» высвечивается последняя фраза в WhatsApp от нее. Сперва я не придаю ей особого значения, хотя, следовало бы.

Последние две недели оказываются из ряда вон выходящими. После той ночи, когда Вика стала моим ангелом, я постоянно хочу большего. Все свое время я трачу на то, чтобы выцепить ее, вытащить и побыть наедине, или же просто зацеловать где-нибудь в уголке. Хочется быть с ней вдвоем, быть с ней рядом, и чтобы она была со мной. Это ведь так просто: ты, она – соитие…

Но все не так, Вика постоянно занята чем-то: то семейными обязанностями, то встречей с подругами, то делами, то учебой, то спортзалом. Спортзал? Серьезно?! А то чем мы занимались тогда, в ту ночь, это разве не похоже на вид спорта? Самый древний на планете…

Она меня явно избегает, и я это понимаю. Я навязываюсь – она ускользает, я приближаюсь к ней – она отдаляется. Это невыносимо. Куда делась та романтика, те многозначительные взгляды, которые мы бросали друг на друга на парах, те секундные поцелуи, которыми мы умудрялись обмениваться между ними, при этом оставаясь в тени? Она чертовски хороша по сравнению со мной и никто не может открыть мне глаза на то, насколько я в действительности зависим, подвластен и одержим этим крайне животным чувством. Видимо человеческое существо всегда стремится быть слабым, выбирать путь наименьшего сопротивления, ведь так гораздо проще. Сразу можно рассчитывать на то, что тебя пожалеют. А ты ведь, сука такая, еще и жалости хочешь.

Как бы там ни было, она селится на станции Динамо и активно дает мне понять, что у нее нет на меня времени. Ах да, еще это гребаное правило! Мы решили, что не будем показывать, что у нас отношения. Какой же я идиот! Какой человек решит не показывать свои чувства, если они есть? Только тот, кто начинает играть несерьезно и хочет, чтобы если что-то пойдет не так, быстро и безболезненно слить партнера. Это со мной и происходит. Еще этот Ванек, сокурсник, прознавший о моей ситуации, как специально прямо-таки сдирает на лекции мои розовые очки, выдавая нечто вроде:

– Ну что, а теперь рассказывай, – говорит мне Ванек, когда я выпиваю третью подряд стопку водки, ничем при этом не закусывая.

Я нахожусь у Вани на квартире где-то на Академке, раздавленный, но еще не до конца смирившийся. Мы сидим за кухонным столом, я сижу боком на маленьком диванчике, Ваня сбоку от стола на стуле. Ваня одет в свой домашний халатик, который он, сколько я его помню, носил всегда, и тапочки. На столе стоит литровая и уже порядком осушенная бутылка водки Absolut, которую Ванек охарактеризовал как «оставшуюся со дня рождения». Рядом две рюмки и какая-то закуска, на вид такая же завалявшаяся с тех же самых пор, что и бутылка. Квартирка у него двухкомнатная, потрепанная, с устаревшим ремонтом. Везде убрано – видна рука женщины, да и без этого я бы не поверил, что Ваня сам за собой ухаживает.

Ваня мой университетский товарищ, с которым у нас повелось общение с самого начала учебы. Мы частенько выбирались куда-нибудь, в клубы, на вписки, на дачи, тусили, угорали как могли. Говоря по правде, привычкой прибухивать я обязан ему. Ваня всегда очень прост во взглядах, но глубок в суждениях, чем и подкупает вокруг всех немногих любителей такой незамороченности и обыкновенности с умеренным налетом позитива. Ваня достаточно приземлен в своих амбициях, поэтому подрабатывает за 20 единиц курьером в свободное время. При этом Ваня глубок в своих убеждениях, что мир, каким бы он ни был, прекрасен, а жизнь – это дар, и ничто на свете не заставит его страдать, поэтому он всегда остается душой компании, которая разделяет такие ценности. Простой парень, верящий в дружбу до гроба, лишенный иллюзий, ловящий кайф в свободное время залипать за ситкомами и изредка покуривать траву. Такой гениальный распиздяй, у каждого бывает такой друг. Немудрено, что у него появилась в определенный момент девушка Даша – весьма вспыльчивая и экспрессивная татарка, с которой он каким-то образом умудряется уживаться уже второй год. Ваня по-своему уникален и по-своему невыносим. Но забухивать с ним горе и вести дискурс на политические темы – бесценно.

– Что рассказывать? – кривлю я в который раз лицо, от невозможности привыкнуть к горечи этого национального системообразующего напитка. – Все, это конец. Я… я не знаю, что теперь делать. Я больше не вижу будущего, Вань. Теперь. Без нее. Очень горько признавать, что ты был прав.

– Нууу… это ты брось, – Ваня вытягивает ноги вперед и откидывается на стуле. – Тоже мне, нашел из-за чего беспокоиться. Девушка его бросила. Поверь мне, беспокоиться надо, когда женщина в твоей жизни есть – вот тогда действительно конец, она из тебя действительно всю кровь выпьет…