Всякий народ может сделаться объектом политики другого народа или государства. Евреи не исключение; политика средневековых государств Европы по отношению к ним была и подлой, и глупой. Евреев «терпели», пока их некому было заменить. Пока они оставались единственными носителями городской культуры в одичавшей Европе.

Если раньше евреев звали приехать в страну потому, что там не хватало своих горожан, и короли опекали этих беспокойных, но полезных людей, то теперь их только терпят и к тому же нахально используют для выжимания денег.

В XIII веке евреи превращаются в главных банкиров Англии, да к тому же в банкиров, которых не уважают, с которыми обращаются по-свински.

Казна все время вводит новые и новые налоги — специально для евреев, конечно! Был налог на холостяков, но если еврей хотел жениться — пусть платит другой налог, на брак! На каждую сделку, заключенную евреем, — тоже налог. И после смерти еврея треть имущества отходила казне.

Казна все время занимает, занимает… Король Генрих II был должен Аарону из Линкольна около ста тысяч фунтов — сумму, почти равную годовому доходу королевства от налогов, примерно 45 тонн серебра. Не отдал.

В XV веке большая часть евреев жила вблизи Средиземного моря. До далекой и слишком холодной для них Германии евреи почти не добирались. В Южной Франции, в Италии были многочисленные общины, до 300 тысяч человек (2–3 % населения). Но больше всего евреев было в Испании. Называют разные цифры: от 600 тысяч до полутора или даже двух миллионов. В одной Кастилии насчитывалось до 80 общин, объединявших до миллиона евреев. Если вспомнить, что в Испании жило всего 8 или 10 миллионов человек, процент получается очень высокий.

Историческая судьба этих людей оказалась мрачной и печальной. С 1391 года в Испании начались нападения на евреев и насильственные крещения. Организовывал их некий монах Фернандо Мартинес; если власти даже останавливали и наказывали погромщиков, то самого Мартинеса почему-то не трогали. Мартинес орал, что надо немедленно окрестить всех евреев, чтобы враги Христа исчезли из Испании, не оскверняли ее землю.

Евреи сопротивлялись, порой с оружием в руках. В Севилье уличные бои шли с перерывами три месяца. Потом безумие прокатилось по всей Кастилии и Арагону. Погромщики врывались в еврейские кварталы, «юдерии», с воплями: «Вот идет Мартинес, он вас сейчас всех перекрестит!»

В Барселоне евреи заперлись в крепости, заручившись поддержкой властей. Власти не выдали, но солдаты гарнизона убежали и сами участвовали в осаде крепости. Крепость подожгли, евреев убили или крестили: кроме тех, кто покончил с собой (большинство) или сумел убежать (единицы).

«Крестилось» до полумиллиона человек, больше десяти тысяч погибло. Сотни тысяч людей бежали в Марокко, к мусульманам, или в Португалию. Известно, что в Португалии не менее 20 тысяч крещеных евреев вернулось к вере отцов. Им грозила за это кара, но верховный раввин и лейб-медик короля Португалии, Моисей Наварро, представил королю подлинные грамоты Папы Римского, запрещавшие крестить евреев насильно. Король разрешил евреям вернуться в иудаизм и запретил их за это преследовать.

В громадной Испанской империи была такая сравнительно нормальная страна: Голландия. В ней не было инквизиции и вообще дышалось свободнее. Марраны легко могли въезжать в нее как подданные испанского короля. Первыми прибыли в Голландию в 1593 г. потомки тех евреев, которые за 100 лет до того не захотели покидать Испанию и приняли крещение, сделавшись марранами.

Этих евреев называли «сефардами», то есть «испанцами». Они вызвали подозрение голландских протестантов именно тем, что устраивали тайные службы. А может быть, они тайные «паписты»?! Тайные католики?! Однажды в Судный день голландские власти нагрянули в еврейскую синагогу в Амстердаме во время молитвы: вот где находится гнездо католических заговорщиков!

Тут-то все и выяснилось. Евреи обещали, что, если власти разрешат им остаться в Голландии, те уговорят других марранов, людей богатых и образованных, тоже переселиться в Амстердам и помочь голландцам в их борьбе с Испанией. После долгих разборок голландские власти разрешили евреям остаться при условии, что те не будут жениться на христианках и будут уважать государственную религию.

Вскоре Амстердам стали называть «Новым Иерусалимом»: испанские и португальские марраны толпами ехали туда, возвращались к своей вере, несли с собой свои деньги, знания и связи. Они основали торговые филиалы во всех морских портах — на Средиземном море, в Индии, в Османской империи, в Южной и Северной Америке, а также в Нью-Йорке, который первоначально назывался Новым Амстердамом. Евреи основали новые виды производства и проложили новые торговые пути. Они создали знаменитые банкирские конторы. Они восседали в совете директоров Ост-Индской компании и превратили Амстердам в центр мировой торговли алмазами. Их рисовал Рембрандт. К концу XVII века в Амстердаме проживало около 10 тысяч евреев.

Евреи практически не подвергались ограничениям в правах. Их не пускали на государственную службу… Но выкрестов пускали, а большинство евреев и не особенно на нее рвались.

Весь XVII век еврейская община Амстердама принимает активное участие в экономической жизни страны. В 1621 году создается голландская Вест-Индская компания. Евреи владели 20 % акций ВИК. Целью этого акционерного общества стала колонизация земель на Американском континенте и в Африке.

ВИК оторвала у испанцев и португальцев территории в Бразилии, Африке, ряде Карибских островов, включая Кюрасао, и основала колонии в Северной Америке. В их числе был и Новый Амстердам, ставший позднее Нью-Йорком.

Везде, где проходили голландцы, сефарды-марраны тут же возвращались к вере предков. А из Голландии ехали новые. В Бразилии евреи составили треть всего белого населения, порядка 1450 человек. Стоило португальцам отвоевать Бразилию, и евреи тут же возвращаются в Амстердам или уезжают в голландские колонии — Кюрасао, Арубе, Новый Амстердам, в Гайану, на Ямайку, Барбадос, Мартинику, другие острова.

Так евреи оказались на территории США еще до основания самих США.

К 1650 г. Голландия стала торговым центром Европы, а Амстердам превратился в финансовую столицу мира. Амстердамская биржа держала в руках международную торговлю, определяла динамику цен.

Расцвет Голландии начался спустя полвека после возвращения в Голландию евреев. Насколько эти события взаимосвязаны, есть очень разные мнения.

Пуритане Англии тоже хотели заманить к себе в страну евреев. Во-первых, своего рода магическое действие — как только появятся евреи, у нас тоже начнется процветание!

Во-вторых, «новый Израиль», «истинные христиане», хотели придать себе значимость и отсвет древности присутствием «первого Израиля».

Оливер Кромвель не отменил запрет Эдуарда I селиться в Англии евреям (запрет формально действует до сих пор). Он поступил в духе своего общества: списался с голландским раввином Манассией бен Израилем и начал беседы в парламенте. Парламент убедить не удалось, хотя в специальной «Записке» Манассия убеждал парламентариев грамотно: что торговля не случайно стала главным занятием евреев в Рассеянии. Такова воля Бога, который хотел сделать евреев богатыми и тем самым угодными другим народам. Соответственно, кто это понимает, на того изливается благодать и тот сам сделается богат.

Во Францию евреи не возвращались. Но после окончания Тридцатилетней войны и подписания Вестфальского мира (1648 г.) Франция получила от Австрии Эльзас… А там жило то ли 70, то ли 100 тысяч евреев.

Эти евреи не оказали никакого влияния на французскую культуру, науку и экономику. А Франция 150 лет существовала, не очень замечая этих евреев.

Перед революционной властью — Конвентом — встал вопрос — как революционная утопия должна относиться к таким реальным, вполне материальным евреям? Было высказано мнение, что это народ реакционный — ведь евреи чтут Ветхий Завет и вовсе не готовы отказаться от своей религии. А ведь мерзкая католическая церковь, которую гражданин Вольтер называл не иначе как гадиной, — она ведь тоже почитала Ветхий Завет, считала его частью священного предания. Значит, делался вывод, евреи — это прямо-таки религиозная Вандея, враги народа, и надо их поголовно казнить, чтобы всем остальным стало лучше.

К счастью для евреев, существовала и другая логика, не менее шизофреническая, но более к ним благожелательная. Евреи, согласно этой логике, — народ как раз прогрессивный, «друзья народа», потому что они не католики, и к тому же их угнетал, считал неравноправными людьми королевский режим. Как из Бастилии выпустили жертв королевского произвола — например, невинного ягненочка, маркиза де’Сада, — так надо освободить всех евреев.

В Конвенте шли такие бешеные споры о судьбе евреев, что вопрос решили передать самому народу. Пусть народ путем референдума скажет — надо истребить евреев как врагов народа или надо предоставить им гражданские права как исконным друзьям народа. Правда, референдум почему-то провели только в Париже, и это тоже евреям повезло — французские крестьяне вовсе не были антисемитами, но и особой приязни к евреям не испытывали. Что сказала бы сельская Франция, составлявшая 70 % населения, — Бог весть. Но из 60 районов Парижа 53 проголосовали за предоставление евреям гражданских прав. С 1791 года 70 тысяч французских евреев сделались полноправными гражданами Республики Франция.

В Германии произошло другое и тоже очень важное явление: часть религиозных вождей иудаизма начала его реформировать. Появились своего рода протестанты иудаизма.

Судите сами: протестанты отрицали церковную иерархию, опыт полутора тысячелетий церковного строительства. Они хотели быть, как первые христиане: есть они и есть Христос. Они продолжают христианство, искаженное церковью.

Духовные вожди еврейского реформизма считали себя настоящими продолжателями традиций иудаизма, которые за века исказили талмудисты. Первоначальный иудаизм, «как известно», был гибок, толерантен и открыт для всех. Только к концу Средневековья корыстные раввины погасили этот славный дух. Великий просветитель евреев Германии Мендельсон полагал, что в еврейской религии накопились сделанные людьми «дополнения» и «злоупотребления», которые «омрачают ее сияние».

Первые изменения в богослужении провели в Амстердаме в 1796 году: община «Адат Иешурун» ввела проповедь на голландском языке.

Но настоящим центром реформизма стала Германия. Проповеди и гимны на немецком языке ввел в Брауншвейге филантроп и просветитель И. Якобсон (1768–1828) с 1801 года. Берлинская синагога приняла такие же перемены.

Этот человек родился в 1784 году в Италии, в городе Ливорно. Семья его вела свое происхождение из городка Монтефиоре провинции Асколи-Пичено, отсюда и фамилия. А в Италию предки Монтефиоре приехали из Испании и вели дела с Англией.

В середине XVIII века Моисей Вита Монтефиоре обосновался в Лондоне. Четвертый из его сыновей, Мозес, родился в Италии случайно: семья приехала туда на время. Семья жила не богато, чтила религиозные традиции.

Кстати! В эпоху войн с Наполеоном, в 1809 году, двадцатипятилетний предприниматель добровольцем идет в Национальную гвардию. Ее ряды он покидает спустя четыре года в чине капитана. Приверженность еврейству не мешала Монтефиоре быть и английским патриотом.

Талантливый коммерсант, Мозес Монтефиоре собственным трудом и талантом сделал карьеру в оптовой торговле, потом на бирже. Он — основатель банкирского дома «Братья Монтефиоре» (вместе с родным братом Авраамом), начинатель страхования жизни. В те времена это была совершенно новая идея, и в 1824 году возникло первое английское страховое общество «Альянс», страховавшее жизнь. Владельцы и руководители — Монтефиоре и Натан Ротшильд. Два англо-еврея.

Общество приобрело большую популярность, Монтефиоре стал страховым монополистом не только в Англии, но и во всей Европе, отделения его фирмы появились в Берлине, Риме, Петербурге и других европейских столицах.

Многие детали этого мерзкого дела до сих пор почти неизвестны. Вроде бы была одна служанка в доме итальянских евреев Мортаров. И призналась она на исповеди, что привязалась к маленькому, двухлетнему Эдгару и, когда он тяжело заболел, тайно крестила его.

Исповедник же нарушил тайну исповеди и помчался прямиком в Рим. Тут же Папа Римский лично велел отнять ребенка у родителей и воспитать его христианином. Я ж говорю, мерзкая история, и многое в ней непонятно.

В ночь на 23 июня 1858 года в дом Мортаров вломился отряд папских солдат со швейцарским офицером-наемником во главе. Они арестовали шестилетнего Эдгара и увели. Родители долгое время не поднимали шума, считая: произошло какое-то недоразумение, ребенка им скоро вернут. А когда стало ясно — не вернут, обратились в прессу, а еврейские общины Италии запросили свое правительство и попросили Мозеса Монтефиоре быть посредником.

Но Монтефиоре не допустили лицезреть Папу. Дело решено раз и навсегда: христианина Эдгара Мортара не отдадут его сомнительным родителям. И не отдали. Парень вырос в монастыре, постригся в монахи и сделался миссионером. В еврейских кварталах он появлялся специально, чтобы устраивать скандалы.

История хорошо объясняет, почему вся Британия поддерживала Монтефиоре. Еврей Монтефиоре выступал как представитель британского общества, который нес в родную ему Италию знамя Прогресса. Сам Папа понимал, что дело его не правое… Не случайно же Папа Пий IX заявил как-то Мортаре: «Я приобрел тебя, сын мой, для церкви, но за очень высокую плату».

В 1861 году на острове Корфу православные греки устраивают погром. Монтефиоре выступает в защиту евреев, а православный митрополит острова вынужден издать пасторское послание о недопустимости преследования иноверцев.

В 1867 году в Румынии прокатилась волна погромов. Не желавших креститься евреев топили в Дунае. Монтефиоре тут же отправляется в Румынию, а по дороге встречается с императором Франции Наполеоном III. Заручившись еще и этой поддержкой, Монтефиоре буквально заставляет румынского князя Карла I дать письменное обещание, что он прекратит религиозные волнения. Власти даже отпустили на свободу местного талмудиста, главного раввина Бухареста Меера-Лейбуша Кемпнера-Малбима. Правда, с условием, что Монтефиоре увезет его за границу.

Уехать вообще приходится побыстрее: демонстрации местных антисемитов в любую секунду могут превратиться в погром. Что видят во всем этом англичане? Что посланец цивилизованной Британии наводит порядки в дикой Румынии. И положа руку на сердце, так ли уж сильно они не правы?

Репутацию Монтефиоре поддерживала и готовность помогать не одним евреям. В 1860 году друзы в Сирии напали на христиан. Монтефиоре тут же создал «Англо-Сирийский фонд помощи пострадавшим».

Был он и большим сторонником отмены рабства в английских колониях. Чтобы осуществить освобождение, Монтефиоре дает английскому правительству денежный заем, чтобы рабовладельцы получили компенсации.

Монтефиоре — посланец передовой Британии в диких странах, Монтефиоре — посланец Прогресса. Это особенно видно в защите им евреев мусульманского мира.

…1840 год выдался «урожайный»: сразу два обвинения евреев в людоедстве.

В убийстве и поедании греков, в использовании крови младенцев для приготовления мацы евреев обвиняли еще во времена Манефона. Православные общины Османской империи верили в «кровавый навет» и охотно обвиняли евреев — как в сирийском Халебе-Алеппо в 1810 году, в Антакье в 1826-м. Но мусульманские власти им не особенно верили.

Все начало меняться, когда султан Абдул-Меджид объявил о либеральных реформах. Центральная власть ослабела, христиане усилились…

Еврейская эмиграция из Российской империи в США была и в середине XIX века — вопрос только масштабов явления. До 1870 года переселилось в США порядка 10–15 тысяч евреев. С 1871 по 1880 год — 41 000. Но стоило грянуть погромам — и в одном только 1882 году приехало 10 489 человек! А с 1884 года еврейская эмиграция из Российской империи в США стала заметным фактором в жизни обоих государств и еврейства. Максимум эмиграции пришелся на 1906 год, но уже в 1882 году «Нью-Йорк таймс» задавала вопрос: а что делать американцам, если все 3 миллиона русских евреев захотят переселиться в США? У американцев мнения разделялись от готовности принять все три миллиона до намерения отправить обратно в Россию уже приехавших. Последнее мнение высказывалось и евреями — как я понимаю, в русле пресловутой «еврейской солидарности».

В начале XX века каждый год из России уезжало 150–180 тысяч евреев, и до 1914 года уехало в общей сложности 2 миллиона человек. Далеко не все они устроились так уж замечательно, но ведь многие и пробились в средний класс американского общества — пусть не сами, пусть в своих детях.

Два миллиона работящих, поколениями грамотных россиян… Похоже, Россия до сих пор не осознала, какое огромное человеческое богатство потеряла. Называют буквально десятки и сотни имен американских ученых, писателей, киношников, миллионеров. Общее у них только одно: это евреи происхождением из «бывших русских людей», потомки выехавших с Украины и из Белоруссии.

Представим на мгновение, что не был «увезен в чемодане» родителями Исаак (Айзек) Азимов, по документам — Исаак Иудович Азимов. Этот человек, если верить документам, а их подделывали не раз, родился 2 января 1920 года в местечке Петровичи Мстиславского уезда Могилевской губернии. Его родители, Хана-Рахиль Исааковна Берман (1875–1973) и Иуда Аронович Азимов (1896–1969), назвали его в честь покойного деда по матери, Исаака Бермана. Родным и единственным языком Айзека в детстве был идиш. По-русски родители в семье не разговаривали, а из литературы давали сыну в основном рассказы Рабиновича — Шолом-Алейхема.

Будущего ученого и писателя увезли в возрасте трех лет. Родители поселились в Бруклине и открыли кондитерский магазин, а Айзек стал учиться… За свою невероятно плодотворную жизнь Айзек Азимов написал около 500 книг, в основном научно-фантастических и научно-популярных — от астрономии до литературоведения. Некоторые придуманные им слова — позитронный, роботехника, психоистория — стали научными терминами и частями английского языка.

Попав в унизительную зависимость от США, Россия «вдруг» заметила: колоссальная еврейская эмиграция ухудшила отношения России и США. На протяжении почти всего XIX века эти отношения были очень хорошими. Реяла над головами вряд ли справедливая, но интересная мысль о том, что души россиянина и американца чем-то похожи — просто в силу громадности обеих стран.

Но вот в США въезжает 100 тысяч евреев из России… Пятьсот тысяч… миллион… два миллиона… Сама громадность эмиграции доказывает: что-то в России не в порядке. Из благополучной страны не бегут такие полчища людей, тем более одной национальности. Тем более за считаные годы. Тем более — люди-то очень хорошие!

А к тому же эти беженцы создают общества для помощи тем, кто еще остался в России, пишут статьи, рассказывая весьма нелицеприятные вещи, ведут пропаганду.

Или вот такая история…

В 1880 году два американца — Генри Пинкос и Макс Вельжинский — приехали в Петербург по делам своих торговых фирм. Но выполнить задания начальства они не смогли, говоря современным языком, по форсмажорным обстоятельствам: полиция предписала им обоим немедленно покинуть столицу. Почему?! А потому, что они оба — евреи. Тем более оба они раньше были подданными Российской империи. Изгоняемые сослались на это обстоятельство: мол, мы раньше были русские евреи, но теперь-то мы американцы!

Как правило, крупнейшие еврейские банки США основаны вовсе не русскими евреями. «Кун, Леб» основан выходцами из Германии. Из Германии приехал и знаменитый Яков Шифф, один из самых активных врагов правительства Российской империи, поддерживавший практически все революционные группы — лишь бы они помогали свалить русское правительство.

Что деньги — это политика, в наше время известно всем, это даже банально до скучности. Российская империя получала различные займы на самых различных условиях — и от государств, и от частных банков. На посту главы банка «Кун, Леб» Яков Шифф последовательно отказывал в займах для России и направлял свое влияние на то, чтобы и другие банковские группы давали поменьше и пореже. Но в то же время он финансировал и «группы самообороны» евреев — то есть незаконные вооруженные формирования на территории Российской империи. А во время русско-японской войны предоставил Японии заем в 200 миллионов долларов.

В 1904 году правительство ищет возможности занять денег, и по поручению Плеве за границу едет Г. Б. Слиозберг — выяснить, дадут ли денег еврейские финансисты. Ситуация с точки зрения нравственности — анекдотическая и неприличная: давить народ, видя в них источник всяческого вреда, — и одновременно просить денег у их сородичей!

Яков Шифф высказался в том духе, что он может «вступать в финансовые отношения только с правительством, которое стоит на почве признания равенства всех граждан в политических и гражданских правах», и что «финансовые отношения можно поддерживать только с цивилизованными странами».

{53}

Парижский Ротшильд тоже «не расположен пойти на финансовую комбинацию даже при тех облегчениях, которые русским правительством могут быть даны евреям».

{54}

Весь XIX век бродил по Европе призрак коммунизма. Неподалеку от него ковылял его чуть-чуть более приличный братец — призрак социализма. К этому можно относиться как угодно; можно сколько влезет укоризненно качать головой и грозить пальчиком предкам, но нельзя одного, сущей мелочи: нельзя сделать бывшее — небывшим.

Интеллигенция в Европе в основном была «левой», то есть или либеральной, или революционной. В разных странах в разной степени — скажем, Франция очень отличалась своей левизной и от Британии, и от Германии, и от рьяно католической Италии. Но в целом Европа была «левой».

И получилось так, что Россия как государство в глазах Европы стала пережитком, грубым полицейским государством. Тот, кто хотел сокрушить это государство, становился для Европы «своим», «правильным» человеком, и ему следовало помогать.

Евреи оказались и в самой Европе на 99 % «левыми», а 1 % «правых» евреев были в основном религиозные фанатики или иные дикие создания. Евреи были «свои в доску» как раз для «левых» — народ, выведенный из гетто Французской революцией, введенный в историческое бытие идеями «Свободы, Равенства, Братства». Российская империя как государство не имела права на существование без кардинальной смены политического строя. Русский народ осуждался за то, что терпит царизм и не поднимается на революцию. «Своими» из русских были на Западе только крайние либералы и революционеры.

Эту позицию легко раскритиковать, причем сразу со многих позиций, но я ведь и не утверждаю, что позиция эта продуманная и разумная. Я утверждаю только, что так думало 90 % европейской интеллигенции и что это определило позицию Европы в отношении русских евреев.

Евреи были объектом политики европейских держав. Своекорыстной политики, никак не учитывавшей их интересов. То их привлекали к работе и обирали, то прогоняли, а в XVII–XIX веках европейские державы перессорились из-за евреев. То есть они по многим причинам ссорились, но евреи стали одной из этих причин.

Разумеется, и в Средневековье вожди еврейских общин, знаменитости и богачи пытались делать свою политику, отстаивая права и защищая интересы евреев. Еврейские заступники XIX века вроде бы точно такие же — но не совсем… И сами Монтефиоре, Ротшильд и Дизраэли — уже совсем не еврейские вожди, не представители общин. Это евреи, вполне интегрированные в английское общество, его часть. У них странное, двойное положение в жизни: они как бы одновременно англичане, британские граждане. Более того — они занимают в английском обществе высокое и важное положение.

Одновременно же они — даже не лидеры англо-евреев: англо-евреям совершенно не нужны особые лидеры. Общины англо-евреев перестали быть полугосударствами внутри английского государства. Скорее они — выдающиеся англо-евреи. Особенные, исключительные представители национального меньшинства, которое стремительно растворяется в британском море. В этом качестве они пытаются и добиваться полной интеграции англо-евреев в британское общество, и решать проблемы евреев всего мира… По крайней мере, всех евреев, о существовании которых им известно.

Никогда Авраванель, Маймонид, Симха из Витри, заимодавец английских королей Ицхак и любой другой средневековый еврей даже не пытался решать вопросы и проблемы евреев других стран, быть заступником за евреев других государств. Испанские евреи писали письма хазарам, выясняя — откуда в степях Причерноморья и Прикаспия взялись единоверцы-иудаисты?! Но никаких общих дел с ними не вели и не пытались остановить агрессию мусульман против хазар.

Выдающиеся англо-евреи ведут себя так потому, что они — представители самого богатого, самого сильного, самого передового общества своего времени. Они живут в империи, над которой никогда не заходит солнце и которая считает себя вправе влезать в дела других государств, поплоше. Они — часть громадного проекта ПРОГРЕССА, считают не то что правом… скорее считают своим священным долгом нести идею прогресса, равенства людей в законе и прав человека по всему миру. И в этом качестве выдающиеся англо-евреи имеют полную поддержку всего британского общества, включая высшую аристократию и королевский двор.

Евреи из общественных организаций — это еще не политические евреи. Это евреи, пошедшие в политику. Не все служащие еврейских организаций такие уж идейные фанатики, хватало и «просто» служащих за фунты и гульдены. Но само определение еврея все еще не зависит от политики.

Первое политическое определение еврея дали господа сионисты. Причем вполне определенная группа сионистов: политические сионисты.

Религиозные сионисты работали в идеологии иудаизма, развивали идеи Виленского Гаона, созданные в конце XVIII века. Главное в этой идее было: идея возвращения в Палестину, не дожидаясь прихода Мессии.

{57}

В середине XIX века раввины Цви-Гирш Калишер, Элияху Гутмахер и Иегуда Алкалай начали учить, что, если все иудаисты будут жить в Палестине, они смогут и до прихода Мессии восстановить Иерусалимский храм и сделать этот Храм религиозным центром для всех евреев. А там и Мессия придет, увидев, что Храм уже готов. В середине XIX века Просвещение и Прогресс еще не оборачивались погромами и антисемитским движением. Раввины звали в Палестину именно для того, чтобы спастись от ужасов прогресса и (страшно подумать!) ассимиляции.

До середины XIX века в Палестине жило всего около 30 тысяч евреев. Жили из религиозных соображений, мирясь с непривычной жарой, соседством мусульман, отдаленностью от цивилизации, турецкой администрацией. Жили за счет подачек из-за границы.

Раввины полагали, что «необходимо» создать в Палестине еврейское религиозное государство, со всеми его составляющими: сельским хозяйством, промышленной инфраструктурой, армией, администрацией, правительством… Как только евреи «восстановят» Израиль, сразу же и Мессия появится. А это чудесным образом завершит «избавление» евреев.

Книги, выступления и статьи основателей религиозного сионизма сделали проблему «ехать или не ехать» практической и политической. Далеко не все евреи признавали учение религиозных сионистов. И евреи — атеисты, и евреи — христиане, и иудаисты всех остальных направлений были против. Так что сразу возникли чисто политические разногласия.

Поселенческий (или, как его обычно называли, «практический») сионизм начал активную деятельность с 1882 года, почти через 30 лет после начала деятельности основателей религиозного сионизма. После погромов 1880-х годов на Украине, в Бессарабии, Польше и Румынии возникло движение «Хибат Цийон», поставившее своей целью практическое переселение евреев в Палестину и «национальное возрождение на исторической родине».

Среди основателей и лидеров движения мы видим и ортодоксальных раввинов Ш. Могилевера из Белоруссии и Н.Ц.И. Берлина из Литвы, но лидируют нерелигиозные деятели: И.-Л. Пинскер, М. Лилиенблюм и другие. Сионисты-поселенцы их движения «Билу» с большим трудом уехали из Харькова, потрясенные погромами 1881 года. В 1884 году они основали поселение Гедера. Старые религиозные поселенцы хотели даже разгромить поселение, чтобы всякие атеисты не оскверняли священную землю Израиля. И дальше «ишув», то есть религиозные поселенцы, воевали с недостаточно религиозными.

Сионисты различают Первую алию

{58}

1882–1903 годов, 25 тысяч человек, Вторую (1903–1905) и Третью алию (1918–1924), 75 тысяч человек. В Первой алии еще были религиозные люди… А вот все следующие состояли в основном из бывших членов революционных партий, которые строили-строили социализм в странах Восточной Европы, да не построили. Ну и отправились куролесить в Палестину.

Естественно, все эти направления вызвали напряжения и противоречия чисто политического свойства.

«Политический сионизм» возник последним, он оформился в 1897 году. Эта форма сионизма целиком связана с именем Теодора Герцля (1860–1904), венского журналиста, автора книги «Государство евреев. Решение еврейского вопроса» (1896 г.).

Герцль не основал сионистское движение, не был он и первым сионистом. Более того — изначально он вообще был полным ассимилянтом: в доме господствовал немецкий язык, Тедди учили на нем говорить, читать, писать стихи и думать. Еще в гимназии способный мальчик публиковал рецензии на книги и спектакли в одной из будапештских газет.

Но ему не везло! Везде, где бы ни оказывался Герцль, тут же появлялись антисемиты. Из гимназии он ушел, потому что учитель позволял себе антисемитские высказывания. Студентом Венского университета он очень страдал от антисемитизма сокурсников и даже ушел из студенческого общества «Альбия». В те же годы на чувствительного Герцля ужасное впечатление произвела книга Евгения Дюринга «О еврейском вопросе». Начал работать адвокатом — и бросил, потому что осознал: еврей никогда не сможет стать судьей. Правда, в Австро-Венгрии были евреи-судьи, но это уже скучная проза. Главное — осознание!

Жил Герцль в основном на подачки богатых евреев, потому что зарабатывал на жизнь нерегулярно и мало. Его пьесы то шли на сценах австрийских театров, то опять оказывались никому не нужны. Ни одна из его пьес и ни один из рассказов не сделали его имя бессмертным.

Супружеская жизнь тоже не была счастливой: жена, примитивная мещанка, требовала от супруга работать и обеспечивать детей. Мешала жить возвышенной жизнью, дрянная баба.

Идеи Теодора Герцля пришлись ко двору у части европейских евреев. 26–29 августа 1897 года в швейцарском Базеле прошел первый Всемирный сионистский конгресс. В первом конгрессе приняло участие 204 делегата из еврейских общин 17 стран.

С тех пор до 1946 года конгресс собирался каждые два года в различных крупных европейских городах. После создания Израиля конгресс стали проводить раз в 4 года в Иерусалиме. Очередной, 36-й, конгресс намечен на 2014 год. Каждый еврей старше 18 лет, признающий программу сионистов, имеет право голоса на конгрессах.

Первый Всемирный сионистский конгресс провозгласил себя Парламентом еврейского народа и принял Базельскую программу «создания родины для еврейского народа».

Базельская программа провозгласила: «Сионизм стремится создать для еврейского народа обеспеченное публичным правом убежище в Палестине. Для достижения этой цели Конгресс рекомендует:

1) содействие поселению в Палестине евреев земледельцев, ремесленников и рабочих;