К началу войны, 3 сентября 1939 года, в распоряжении Германии было всего пятьдесят семь субмарин, и лишь двадцать две из них обладали размерами, позволявшими выходить в Атлантику (класс IX водоизмещением 740 тонн и класс VII – 517 тонн). Остальные принадлежали к классу II, так называемому «Блиндажу» (250 тонн) – именно ими в 1935 году Германия начала закладывать основу своего нового подводного флота. Они предназначались для прибрежного плавания, скорее для подготовки экипажей, а не для оперативного использования.

Поскольку неравенство военно-морских сил Англии и Германии было слишком велико, чтобы позволить Германии бросить прямой вызов британской морской мощи, командование немецкого флота пришло к заключению, что проблема устранения английского владычества на море может быть решена иными средствами и, возможно, решена успешно еще до того, как Соединенные Штаты осуществят свою угрозу вступить в войну.

К тому же в 1939 году по контрасту с бесконечной нерешительностью немецкого верховного командования в период Первой мировой войны политика использования подводных лодок была ясна с самого начала. Нападения на вражеские торговые суда должны были начаться немедленно, с использованием всех имеющихся средств, и это давало весомые основания предполагать, что таким образом удастся нанести серьезный урон морским путям сообщения Британии.

Во второй половине 1940 года факторы, способствующие успеху операций подводных лодок, обрели более чем благоприятный характер.

До падения Франции и оккупации портов на ее Атлантическом побережье подводные лодки были привязаны к базам в Северном море. Небольшие глубины этого района позволяли врагу минировать судоходные пути и полностью доминировать в узком проходе между Шотландией и Норвегией.

Когда были заняты Лориент, Сент-Назер, Брест, Ля-Палис и Бордо, субмарины получили возможность действовать с баз, расположенных куда ближе к главным морским артериям Британии, и из-за глубоководья врагу стало куда труднее ставить минные заграждения.