1. Время нового русского
– Вы еще, пожалуйста, отрежьте, – сказал Кузьминкин с привычным уже смущением, от которого никак не мог отделаться, хотя втихомолку себя за это и презирал. Одно осталось: презирать себя втихомолку…
Дородная продавщица, щедро украшенная массивными золотыми побрякушками, окинула его взглядом так, будто прикидывала: не рациональнее ли будет попросту врезать клиенту меж глаз шматом лежавшей тут же буженины. Очевидно, все же смилостивившись, фыркнула:
– Там и так-то резать нечего…
– Да ты резани, мамка, – жизнерадостно заступился стоявший за ним. – Пусть интеллигент раз в год колбаску понюхает, а то уж забывать, поди, стал…
– Ходят тут… – проворчала продавщица, но все же сняла с весов невеликий кусочек и вмиг располосовала его широким ножом почти пополам. Небрежно кинула меньшую половинку на весы. – Восемь двадцать. Столько-то потянешь? Он кивнул,попросил:
2. Время государя императора
– Совершенно не представляю, зачем вам нужно все это осматривать, – поджав губы, бросила Татьяна Ивановна, возясь с ключами. – Вы в этом не разбираетесь, да и мало кто может разобраться…
– Мне такая позиция нравится, – весело сказал Мокин. – Люблю, когда человек трезво оценивает свои силы – не прибедняется, если уж он что-то гениальное выдумал…
– Имею основания, простите, – сухо ответила она. – Как-никак моего труда здесь – девяносто девять процентов…
Справилась с замком и первой прошла в обширный зал, с видом чуточку презрительного равнодушия сделала широкий жест:
– Прошу. Инспектируйте.
