Книга «Неоконченная симфония» объединяет три разных по тематике и жанру, но всё же родственных произведения, ибо одно из них так или иначе вытекает из другого и третьим подытоживается как печатью. Первое повествование, «Моя родина», легким и понятным языком раскрывает жизнь автора. Она оказалась очень пестрой: разные места жительства, разные воспитатели, разные встречи и впечатления, а также разные специализации разной учебы, что глубоко и на всю жизнь осело в памяти и душе, заняло свою нишу любви (три родины) и определило мироощущение и выбор конечного места в социуме. Прослушав курсы Богословия, впитав и пережив много нового, отличного от прежних представлений и приоритетов, автор выбрала то, что не может меняться, что остается вечным. Так возникла тема СВЯТОСТИ, чему посвящена вторая часть книги. Третья часть носит некий мистический характер, поскольку в таком варианте жанра, как считает автор, наиболее «правомерно» подвести общий итог написанному.
Вместо предисловия
Век за веком, год за годом усложняется жизнь людская на земле. Хотя, казалось бы, технический прогресс резво привносит разные блага и удобства.
Но то и дело слышишь людской ропот и даже вопль — «так дальше нельзя».
Да, жить трудно. И все же давайте подумаем: откуда ждать помощи?
Прежде всего, от себя самих. Но как? И что такое благо? Материальное или духовное? Если выберешь первое, то желания твои получать, потреблять и испытывать радость от этого быстро угасают, и вновь желание приобрести что-то новое, приятное начинает глодать твою душу. А ведь мы также знаем, что радость — фактор здоровья, уныние — наоборот. Так же, как любовь, доверие, пусть через труд и не скоро, дают рано или поздно возблагодарение, с одной стороны, а зависть, месть — нечто совсем обратное и даже страшное — с другой.
Все это показала мне моя прожитая жизнь («Моя родина»). Что-то хотелось бы вычеркнуть. Отдельные эпизоды вспоминаю со стыдом, очень надо бы извиниться, да уже не перед кем. Но перед Богом-то уж обязательно. И за всех моих пап, и за всех моих мам, и за все мои родины Его благодарю.
Святость же, которую выбрала образцом и здесь изложила, в наибольшей степени высвечивает и богоизбранность, и людскую оценку благодеяний великой княгини, ее самоотверженность и жертвенность, без лицеприятия во взаимоотношениях, ее душевную и физическую чистоплотность. И что, пожалуй, особенно ценно, беспримерно, — полное приятие Православия и русской самобытности ею, принявшей мученический венец чужестранкой, руки которой искали именитые лица Европы. Она сама, святое отношение к ней глубиннорусского монаха Серафима, его святоотеческое, педагогическое влияние, его беспримерный подвиг перенесения святых останков на Святую землю и многое трагедийное, что связано с положением в России в первой четверти XX века, — все это дает право вознести хвалу вселенской Любви, и значит — Богу.
Мне показалось уместным подытожить эту работу мистическим, но оптимистическим и как наиболее обобщенным, финалом темы, названной «Неоконченная симфония».
Однозначного ответа не имею. Да простит меня читатель.
До́роги и просто отдельные места, ставшие родными. То есть оказался где-то впервые и нашел там и увез с собой то, что стало родным на всю жизнь. Такими местами для меня являются Белозерье в Вологодской области, где родились и жили мои русские предки-дворяне Беляевы; Муром, где проходили мои дошкольные годы и где много позднее выявились православные святыни высочайшего значения; Москва, ставшая мне основной родиной; остров Сааремаа-город Кингисепп (Эстония), где встретила Любимого; Царское Село (город Пушкин), чудный город, где скрепилась эта встреча на всю жизнь и где я часто бываю, прохожу любимые тропинки, вижусь радостно с родней мужа; предместье города Алапаевска на Урале, где преклонила колени на месте гибели святой преподобной Елизаветы; и наконец, немецкие города Галле, Берлин, Дармштадт, Майнц, составившие немалую часть моей биографии. Но особое место на планете — это Чеченская земля, где моя мать в 1937 году родила меня. Итак…
