Она росла на небольшой поляне, прямая, стройная берёза, с белым стволом, с пахучими, лаковыми листочками. А кругом неё шумели старые дубы, цвели белым цветом и сладко благоухали раскидистые большие липы, зеленели зелёными иглами яркие бархатные пихты, круглились иглистыми шапками красивые сосны, и постоянно дрожали как будто от страха всеми своими серо-зелёными листочками горькие, траурные осины. Одним словом, кругом берёзы была целая роща, хотя и небольшая, но очень красивая.

Берёза росла и помнила, как она росла. Она помнила. как трудно было рыться и отыскивать в земле пищу её молодым корешкам. То земля была очень рыхла, то слишком жестка, то вдруг камень мешал расти какому-нибудь её корешку, и тот поневоле должен был отходить в сторону, а другие, упрямые, не хотели отойти и умирали; зато другим от этой смерти было просторнее.

— Почему же. — думала берёза, — земля не везде одинакова? То много чересчур в ней пищи, то мало, то совсем нет, и зачем эти камни на дороге? Как всё это скучно!

Когда весной солнце отогревало берёзу и она просыпалась от долгого зимнего сна, ей было так хорошо. Солнце светило ярко, приветливо грело. Воздух был полон тёплых паров, земля как будто сама предлагала проснувшимся корешкам сочную, вкусную пищу. Всё это было так хорошо. И берёза развёртывала свои смолистые, пахучие почки. Она вся радовалась, вся благоухала, вся одевалась мелкими, яркими жёлто-зелёными листочками.

Но это не всегда так было. Чем длиннее становились дни, тем сильнее грело солнце. Потом оно уже пекло, начинало жечь, и очень больно. Листья на берёзе покрывались пылью, сохли и желтели. Она умирала от жажды.