В Розовом

Ван Сент Гас

Розовое.

Астральная послежизнь, куда попадает далеко не каждый.

Только - лучшие.

Самые талантливые. Самые красивые. Самые дикие и безбашенные.

Только - буквально последовавшие принципу «Живи быстро и умри молодым».

Но иногда посланцы Розового появляются в нашем мире.

Появляются, чтобы открыть путь туда.

Гас Ван Сент

В Розовом

Глава 1

Я думаю. Просто думаю. Я человек. Обычный человек. Мое ремесло — режиссура инфорекламы 

[1]

. Когда-то я был неплохим режиссером, а теперь мне стыдно. Я никуда не гожусь. Мне нужна помощь. Я жду спасения. Я жду легких денег. Я продался. Я дитя системы. Я в грязи. Пожалуйста, спаси меня. Весь день я копаюсь в дерьме местных рекламщиков. У моих клиентов во рту помойка, а на шее, запястьях, щиколотках (и интимных местах?) — золотые цепочки. Все поголовно обвешались золотом, а изо рта воняет. Наверное, у меня тоже. Надо спросить Джека, того парня, что я встретил в прачечной. Может, поэтому он и не обращает на меня внимания. Вечно так и норовит поскорее смотаться.

Я в западне. Ко мне подкрадывается кризис среднего возраста. Мне страшно. И очень одиноко. Я бьюсь, как лодка у причала: веревки держали прочно, но теперь провисли. Меня уносит в море. Я еще жду: вдруг кто-то поможет? Как ни странно, я все так же привязываюсь к людям, веду беседы. Хотя, боюсь, это ненадолго… Интересно, каково потерять способность нормально общаться, потому что все твои чувства разладились? Но самое главное — я боюсь. Боюсь однажды проснуться в луже собственного дерьма. Я мог бы бояться, что мне на голову упадут книги с полки, однако их растащили, «зачитали» и вряд ли уже вернут. Боюсь, что на перекрестке кто-то поедет на красный свет и раздавит меня. Боюсь, что у Свифти 

[2]

во время очередного прыжка лопнет трос, и я больше никогда его не увижу. Жаль, что я не художник. Хорошо художникам, они умеют из своих проблем сделать искусство!.. Но я их боюсь. Я боюсь искусства. Боюсь, что ржавая проволока загона сломалась и коровы с козами разбредаются во все стороны. Или что на меня перестало действовать притяжение Сатурна и я вот-вот оторвусь от Земли и, медленно вращаясь, упаду на Солнце. Этого я, пожалуй, боюсь больше всего.

— Приходилось ли тебе выбирать

Из двух мыслей одну, а другую бросать?

Если время приходит, и нужно, — пропел я про себя, —

Глава 2

Что же на самом деле случилось с двумя рок-звездами — Блэки из группы «Дилл» 

[11]

и Блейком 

[12]

из группы «Спичлесс» 

[13]

? Если проанализировать все обстоятельства (очень интересующие флоридских тинейджеров), мы обнаружим, что якобы пропавший Блейк в действительности никуда не пропадал. Блэки прекрасно знала, где находится ее муж-«звезда». Он сбежал из реабилитационного центра и вернулся в Стабтаун. Об этом Блэки было известно из достоверных источников: в частности, от его соседа по палате, который сообщал, куда делся Блейк, всем желающим. Соседом этим, а точнее, доносчиком, оказался некий Лонни Трэкс, вокалист группы «Нюд Честер» 

[14]

, игравшей на разогреве для вышеупомянутых «Спичлесс». Реабилитационки для него — второй дом, и с Лонни наверняка знаком каждый, кто там побывал.

Группе проблемы Блейка с Блэки порядком поднадоели. Да, Блейк — лидер, фронтмен, но сколько можно терпеть его эгоистичные выходки? Все 

[15]

уже давно подумывали об уходе.

Частный детектив, нанятый Блэки, решил, что платит она ему только для отвода глаз, а знать, где муж, не очень-то и хочет — и публика приняла это за чистую монету. Люди, внимательно следившие за развитием событий, в тот момент поверили бы во что угодно: например, что Блэки — на самом деле переодетый женщиной Нил Армстронг. Подумаешь, эка невидаль! Блэки обвиняли во всех смертных грехах. Она высосала кровь из нашего кумира! Она его погубила, как Йоко Оно — Джона Леннона. Она во всем и виновата.

Блейк пытался сдвинуть тяжелую глыбу рок-музыки и подняться на вершину чарта в журнале «Роллинг Стоун». Он читал все, что писали критики о нем и о группе, и мечтал раскрыть тайну популярности. Это не удалось еще ни одному рок-музыканту, но он-то уже завоевал признание, значит, мог бы взломать код и остаться наверху. Впрочем, он хотел этого, потому что только так мог выразить свое отношение к группе — ко всем восемнадцати членам — и к жене. Посмотреть им в глаза и сказать, что любит их, он не умел, хотя в его сердце жили только они — и жажда успеха, конечно.

В Манифесте панковского движения, написанном где-то в середине семидесятых в знаменитом нью-йоркском клубе «КБГБ», Ее Величество Популярность объявлялась самым важным в жизни. Для Блейка группа, жена и тройняшки 

Глава 3

Я приглашаю Мэтта и Джека на следующие выходные к знакомому рок-продюсеру на барбекю. Там будут одни геи, так что пусть себе притворяются воркующими голубками сколько душе угодно. А если это выйдет за рамки пристойности? С другой стороны, все когда-нибудь выходит за рамки пристойности.

Бен 

[17]

говорит: «Возможно, они вовсе и не притворяются». Впрочем, я не верю, что они влюблены. Они занимаются любовью, не более того. Но не любят.

Хотя кто их поймет, сегодняшних юнцов? Может, и любят. Мэтт и Джек… И любовь для них — часть чего-то большего. Часть жизни в широком смысле. Самом широком… Не нравится мне об этом думать.

Как-то, сидя у реки, мы снова обсуждали сценарий «Ковбоя Немо». Джек не сводил пристального взгляда с воды и на все мои вопросы отвечал тихим «м-м-м» и «ага» — будто я ему надоел. Будто я прошу его заняться со мной любовью! И его хочу (или хочу его обмануть). Оказалось, что вчера покончил с собой его любимый музыкант и друг Блейк — какой-то молодежный идол.

Вода отражалась на его лице, словно оно стеклянное или хромированное. Мне пришло в голову, что Джек похож на Феликса Арройо. Видимо, этим он сразу меня и привлек — своим сходством с Феликсом.

Глава 4

Я живу в большом городе, в особняке. Я лежу в постели на синтетической подушке и думаю, как хрупко все живое. Я чувствую это. Все живое. Даже то, что считаешь самым прочным на свете, вдруг оказывается очень хрупким. А люди еще и стреляют, летают на самолетах и прыгают с верхотуры. Мне нужно понять, насколько хрупок весь мир. Тогда я смогу ему как-то помочь.

Привет, братан!

Мы тут спелись с одним парнягой-рекламщиком по прозвищу Спанки. Выглядит так, будто вот-вот обосрется. То есть чумной какой-то. Можно терпеть, но в небольших дозах. И все-таки мне кажется, он нам сигналит. Типа, нужно познакомиться с ним поближе. Не знаю почему. Сигналит, и все тут. Мэтт не против, вроде как он знал его там, по ту сторону, и меня тоже знал. И я его, наверное. Рассказал бы ты нам о старом уровне, а то я ни черта не помню.

После тех уровней никак не привыкну кое к чему. Я не в своей тарелке, потому что Мэтт сказал, что был моим любимым рок-музыкантом до того, как я попал на новый уровень 

[22]

.

Хорошо, что сейчас он тут, мы можем друг о друге заботиться. Но надо бы узнать друг друга получше. Может, забалдеть вместе? С ним не скучно, но вообще чувак припыленный, квасит не в себя. А еще мы оба забыли почти все, что было до путешествия.

Глава 5

На улице почти сумерки. Свет хороший, но его мало. Некоторые жители Саскватча не выключают дома свет даже днем, чтобы не жить в потемках. В темноте человек склонен к самокопанию, а от этого и застрелиться недолго. Нам не хватает света, очень не хватает. Может, поэтому здесь так много специалистов по освещению.

Умелое телевизионное и сценическое освещение — вот что сделало Саскватч родоначальником инфорекламы. Это уж потом в игру вступил Лас-Вегас. Кроме нас, мало кто прячется от дождя в душных залах и снимает ролики. Кроме нас, мало кто сидит дома и их смотрит.

Ух ты! Только что позвонил Джек! О боже, он сказал, что придет с Мэттом на барбекю! Спайк 

[23]

на велосипеде заехал к ним и передал, чтобы они мне позвонили (у них ведь нет телефона). Спайк легко согласился: как я понимаю, у них там куча травы, значит, есть что стрельнуть. Он это дело любит.

Меня только одно тревожит: а вдруг Мэтт завтра работает на бензоколонке? Вот облом будет! (Это словечко я от них подцепил.) С другой стороны, тогда они не устроят очередной спектакль. И не поставят меня в неловкое положение перед друзьями. Не будут говорить «типа», курить травку и целоваться без любви. Только почему-то я даже хочу оказаться в неловком положении.

Я пристрастился к ощущению неловкости, вот что! Как они, наверное, пристрастились к своей травке. Это я только что понял.