Имя величайшего испанского драматурга XVII столетия Лопе де Вега — наряду с его современником и соперником по перу Мигелем де Сервантесом — более чем какое-либо другое связано в нашем восприятии с самим понятием «испанская национальная литература». Лопе — квинтэссенция испанского духа, темперамента, таланта и жизнелюбия. Его слава была поистине беспредельна, талант неисчерпаем, творческое наследие огромно и бесценно. Нет такого рода и жанра литературы, в котором «феникс гениев» (так назвал его Сервантес) не испробовал бы свои силы и не оставил бы шедевра, — любовная и духовная лирика, пасторальный и любовно-приключенческий роман, рыцарский эпос и, наконец, драматургия. Он в изобилии сочиняет веселые комедии «плаща и шпаги», суровые «драмы чести», религиозные «пьесы о святых» и аллегорические «действа о причастии», трагедии, исторические и легендарные драмы, прелестные пасторали и мифологические комедии. Лопе — истинное «чудо природы»; но испанское слово «чудо» (

monstruo

) — это одновременно и чудесное, и чудовищное порождение природы. В случае же с Лопе одно неотделимо от другого: не чудо ли, что Лопе, согласно легенде, написал около двух с половиной тысяч пьес (по самым скромным подсчетам их было 800), но под силу ли одному человеку создать столько? Да и всего остального — любви, горя, славы с лихвой хватило бы не на одну жизнь.

Лопе де Вега (1562–1635) родился на грани двух культурных эпох — Возрождения и барокко. Именно на стыке этих эпох и рождается великая культура Испании — ее золотой век. Расцвет культуры парадоксальным образом соседствует с закатом империи: ее величие уже не более чем декорация, скрывающая зияющие раны. Юность драматурга приходится на последний момент подлинного блеска и могущества, старость — на титанические усилия империи устоять на глиняных ногах, перед тем как рухнуть и обратиться в прах. Лопе начинает творить в атмосфере «ослепляющей и ослепительной Испании», впитав в себя и гордость могуществом своей державы, и ренессансный оптимизм по поводу неисчерпаемых возможностей думающей и творческой личности. Постепенно то, что считалось сущностью, оказывалось видимостью: могущество — слабостью; победы — поражениями; богатство — нищетой. Переменчивая судьба вслепую играет осознающим тщетность своих усилий человеком, удел которого отныне — одиночество и разочарование. Даже жизнелюбивый Лопе, раз за разом противостоящий «вывихнутому» миру, с горечью признает под конец жизни:

Эти ставшие хрестоматийными рассуждения о природе происходящих перемен будто бы нарочно придуманы для описания личной судьбы испанского драматурга. Обласканный современниками, всенародно признанный и обожаемый — мало найдется писателей, стяжавших на протяжении всей жизни славу и признание друзей, врагов (зависть — оборотная сторона славы и почета), властей, — он испытает в личной судьбе все несчастья, которые только могут выпасть на долю человека. Лопе, должно быть, лучше других ощущал трагическое несоответствие жизни внешней и внутренней, сыгранной на сцене и спрятанной за кулисами, а его редкое чувство театра, понимание сути театральной игры, без сомнения, не только связано со знанием законов сцены и теоретических трактатов древних и новых авторов, но и во многом мотивировано собственным жизненным опытом и редкой интуицией — творческой и человеческой. Какой трагически-напряженной интонацией пронизаны начальные строки уже процитированного романса из последнего романа Лопе — гениальной «Доротеи» (1630):

Что осталось от тех навсегда позабытых жизней через 370 лет?

А ведь это были жизни людей, овеянных славой… Как заставить воскреснуть человека, умершего в 1635 году? Разумеется, он был почти обожествлен своими современниками, потому что все его деяния были пропитаны духом романтизма, а произведения буквально опьяняли. И сейчас, сквозь время, он может преодолеть молчание, если только позволить дать свободу его противоречивым и порой необъяснимым, но всегда чрезвычайно мощным способностям и силам его личности, а также вполне объяснимым чарам его творчества, в особенности драматургии. Лопе, по сути, был основателем испанского театра, создателем комедии XVII века, которая в действительности является одним из трех столпов великой драматургии и великого театра, созданных Европой в Новое время.

Пьесы Лопе внушили к себе почтение и получили признание не только в Испании, но и за ее пределами, и даже за океаном, в Новом Свете, и произошло это в веке, когда еще не было ни радио, ни кино, ни телевидения, ни рекламных роликов. Слава о нем передавалась из уст в уста, и для ее распространения потребовалось только это «средство массовой информации», да еще несколько трупп бродячих актеров и развитие сети так называемых корралей (так по-испански называли в то время места, предназначенные для театральных представлений). Всего этого оказалось достаточно, чтобы представить на суд зрителя все 1500 комедий по мере появления их из-под пера автора: он сам утверждал, что написал около 1500 пьес, из них до сегодняшнего дня сохранились лишь 477. Публика была без ума от пьес Лопе де Вега, потому что среди его героев были представители всех сословий, потому что это был главным образом национальный и народный театр. Его зрителям, то есть современникам Лопе, никогда не приходило в голову усмотреть в его пьесах нечто вроде доведенных до совершенства образцов литературного жанра, нет, они видели в них именно произведения, соответствовавшие их вкусам и веяниям времени. Задуманный так, чтобы ежедневно, день за днем, отвечать ожиданиям зрителей, их страстной жажде новизны, этот театр в своем развитии достиг того, что на нем появился и навсегда сохранился отпечаток острого осознания исторической относительности. Он так же замышлялся таким, чтобы представить на суд потомков среди многочисленных, а вернее, бесчисленных достоинств и добродетелей некую уязвимость, проистекавшую не то из невероятного изобилия произведений автора, не то из его внутренней свободы и неуемной фантазии, в чем его создатель тоже преуспел.

Плодовитость Лопе стала воистину легендарной, говорили, что он был способен сочинить три тысячи стихотворных строк пьесы всего за одни сутки, что перо не успевало следовать за полетом его мысли. Как бы там ни было, но Лопе не довольствовался только написанием сотен и сотен пьес, он писал и разнообразные романы, от пасторальных до авантюрных, писал новеллы, исторические произведения, основанные на документах, а также массу лирических стихотворений.

По воле случая и при помощи игры реминисценций он оставил глубокий след своего жизненного опыта в произведениях самых разных жанров: от прециозной