Русская община на кавказско-черноморском побережье

Васюков Семен Иванович

«Кавказско-черноморское побережье мы знаем по курортным местам и посадам Туапсе, Сочи, Гагры и проч., но не знаем трудовых центров побережья, не знаем, как живет поселенный русский народ – и в чем его будущее?

Побережье пережило культуры: греческую, римскую, черкесскую и в настоящее время переживает русскую. Еще в глубокой древности побережье считалось лакомым кусочком для народов, страной не только приятной по климату и роскошной растительности для дачного пребывания изнеженных патрициев, но и страной богатой и сильной по производительности и всяким естественным богатствам. Сколько остатков прежнего, отжитого величия, следов заселенности и жизни осталось и теперь еще!..»

I

Кавказско-черноморское побережье мы знаем по курортным местам и посадам Туапсе, Сочи, Гагры и проч., но не знаем трудовых центров побережья, не знаем, как живет поселенный русский народ – и в чем его будущее?

Побережье пережило культуры: греческую, римскую, черкесскую и в настоящее время переживает русскую. Еще в глубокой древности побережье считалось лакомым кусочком для народов, страной не только приятной по климату и роскошной растительности для дачного пребывания изнеженных патрициев, но и страной богатой и сильной по производительности и всяким естественным богатствам. Сколько остатков прежнего, отжитого величия, следов заселенности и жизни осталось и теперь еще!..

Но приступим к русской общине и культуре.

Местная война кончилась. Кавказ, а вместе с ним и побережье покорены русскими. Черкесы ушли в Турцию, оставшиеся переселены в кубанские степи под надзор казаков. Покончили свою культуру горцы, и с 60‑х годов побережье начало заселяться русскими. Интересны первые шаги поселенцев в стране для них новой, в совершенно незнакомых условиях. Они не имели понятия о местах, куда ехали, одни неволею, другие охотою, не знали, как и те, которые их посылали, как не знают до сих пор мест те, «кому ведать надлежит». Первые поселенцы были казаки-степняки тогда упраздненного шапсугского батальона, переведенного в гражданское состояние. Положение 18‑го октября 1870 года предоставляло огромные льготы для поселившихся: при общинном земельном устройстве на каждую душу мужского пола, родившуюся до 1870 г., полагалось в юрту

[1]

по 20 десятин, кроме одной десятины, отведенной в полную их собственность (§ 55); общинная же земля была отрезана на правах крестьян-собственников. В течение 15‑ти-летнего срока, считая с 10‑го марта 1866 года, поселенцы освобождались от воинского постоя, от всяких гербовых и канцелярских пошлин, торговать могли по одним льготным свидетельствам без платежа пошлин, могли устраивать фабрики и заводы, не подвергаясь никаким денежным сборам в казну, и наконец освобождались от платежа податей и отправления денежной и натуральной повинности.

Вот какими льготами пользовались в новом, благодатном крае первые поселенцы-казаки, которых, если они шли охотою, наделяли кроме всего еще десятидесятинными «потомственными» (в частную собственность) участками. Но этих охотников, как видно из нарезанного числа участков, было не особенно много – пришлось селить силою, причем не пренебрегали порочными по приговорам столичных обществ членами. Таким образом организовалось 12 больших станиц с двумя поселками.

II

Конец 80‑х и начало 90‑х годов ознаменовались приливом новых поселенцев, которых при самом их первом появлении принимали в свое общество старые жители по приговорам, взимая с каждой семьи по 25 рублей. Затем местное начальство селило пришлых из России людей по приказу, селило в те же станицы казаков-старожилов.

Но эти новые поселенцы селились уже на других условиях, а именно на основании «Положения», Высочайше утвержденного, 10 марта 1866 года, причем надел производился не на душу, а на двор или семью по 30 десятин более или менее удобной земли, как пахотной, так и сенокосной. Но этих подворных наделов новоселам не отрезали, а они, поступив в общество, получали одну, две десятины под расчистку земли из-под леса. Прежде чем обделать землю под пашни, нужно было корчевать лес, а корчевка в горах – трудная, ибо на побережье крепка и почва, и растительность.

Новоселам под их усадебные места обществом указывалась земля в количестве 800 кв. сажен около жилищ староселов. Таким образом росли станицы, застраивались, и старо- и новожилы составляли одно общество, платя одинаковые мирские, но различные казенные подати. Около этого времени начальник черноморского округа, грек Никифораки, выписывал из Малой Азии и селил на побережье греков, как и русских новоселов, на основании «Положения» 10 марта 1866 г. Кроме греков, в половине 80‑х годов были поселены чехи, поляки и эстонцы. Последние, наделенные также тридцатидесятинными наделами на семью, были поселены отдельно, составляя самостоятельные земледельческие колонии, но также на условиях общинного землевладения.

Чтобы лучше уяснить читателю характер русской общины на побережье, я возьму одну из больших станиц туапсинского округа, которую я изучил детально. Тогда легко понять ту земельную неурядицу, которая ведет русскую культуру на побережье к отрицательным результатам и при которой немыслимо ждать производительного труда и более или менее стройного хозяйства, согласно местным почвенным и климатическим условиям.

Станица или селение, которое я теперь буду описывать, большое – более 200 дворов, – с населением вместе с иногородными насчитывает более 1 400 душ обоего пола, причем старожилов 548 душ, а новожилов 730 душ, остальное число жителей приходится на посторонний общине элемент: на дачников, рабочих, духовенство, полицию, лавочников и проч. Как я уже упоминал, старожилы живут в самых низких местах станицы, новожилы – ближе к морю, тоже около речки; лишь некоторые из них поставили хаты по возвышенным местам, где сравнительно сухо и вид на море великолепный, чем, впрочем, интересуется разве редкий житель селения. Степняки не любят моря и гор, причем расчищенные в горах места под посевы они называют