Всю ночь моросил мелкий, нудный дождь. Воздух, казалось, насквозь пропитался влагой. И от этого уныло обвисли ветви деревьев, покорно склонилась к земле высокая трава на неподстриженных газонах около маленьких, недорогих коттеджей предместья, отгородившихся от проезжей части улицы живыми изгородями из колючего кустарника. Дождь не прекратился и утром – он сеял и сеял, заставляя прохожих, прячущихся под зонтами, ускорять шаг.

В начале девятого в закусочную «У обезьяны» зашел человек в черном котелке, визитке и полосатых брюках. Сложив зонт, он подошел к стойке и начал рассматривать сидевшую в большой клетке старую шелудивую мартышку, игравшую с металлическим зеркальцем. Хозяин заведения, протиравший полотенцем стаканы, бросил взгляд на посетителя: не молод, водянистые светлые глаза, рыжеватые усы над полуоткрытым, слюнявым ртом с брезгливо оттопыренной нижней губой. Но посетителей не выбирают, и хозяин спросил:

– Чего желаете?

Пошарив глазами по рядам украшенных разноцветными наклейками бутылок, выставленных за спиной хозяина, мужчина в котелке молча ткнул пальцем в одну из них и жестом показал сколько ему налить. Взяв стакан с порцией спиртного, он бросил на стойку несколько монет и устроился за столиком у окна, положив на свободный стул мокрый зонт.

Минут через пять в закусочную зашли еще два посетителя – сухопарый мужчина в старой офицерской накидке и низкорослый крепыш в синей суконной паре и голубой рубахе. Крепыш сразу прошел к столику в углу, а сухопарый, дав мартышке каштан, попросил налить две большие рюмки водки. Устроившись напротив приятеля, он склонился над столиком и начал что-то тихо говорить ему.