Кто сказал, что после смерти душа попадает на Небеса? Или еще большую нелепость, в подземное царство? Ни то ни другое по своим описаниям, не походило на это место. Где она оказалась? Нигде!

Более точного описания дать было невозможно. Так как все, что тут было, это абсолютная, черная пустота. Когда сознание перестало кружиться после потери ориентации, Эния поняла, это конец. Причем настоящий. Так как выбраться отсюда не представлялось никакой возможности. Не было ни верха, ни низа. Ни начала, ни конца. Только она и абсолютно ничто, ее окружающее.

Она пробовала идти. Все равно куда. Движение присутствовало, но результат оставался тот же. Вокруг нее была одна лишь чернота. Она бежала, пока не поняла, что это тоже бесполезно. Тогда она села и стала ждать. Все равно хуже, чем есть уже не будет. Если это межмирье, то скоро за ней явятся представители небесного царства или демоны. На небеса она не рвалась. Понимала, что не заслужила. В подземное царство тоже. Только что оттуда, и никакой демон ее уже не испугает.

Сколько времени прошло с того момента как она очнулась и поняла, что дороги домой нет, она не знала. Ощущение было, будто прошла вечность. Но могла пройти и минута. Кто его знает, как здесь течет время и есть ли оно тут вообще.

Думать ни о чем не хотелось, и Эния не на шутку испугалась. Подобное оцепенение разума, она уже испытала, хватит, наелась на всю оставшуюся жизнь. Никогда в жизни она больше не позволит, чтобы кто-то пусть из самых благих побуждений влиял на ее мысли. Если бы она не поддалась на уловку Удвина, ей не пришлось бы смотреть, как умирают друзья. Чтобы хоть чем-то занять мысли, Эния вспомнила таблицу умножения, за ней более сложные примеры. Потом настал черед языковедения и литературы. Она читала по памяти стихи, сначала про себя, а потом вслух, чтобы не сойти с ума. Когда и это не помогло, она одно за другим, восстановила в памяти все магические заклинания и истины, которые ей удалось познать в теории и практике. На это ушло так ничтожно мало времени, что бесконечность впереди вогнала ее в настоящую панику. Пришлось напрячь память и вспомнить всю свою жизнь. От начала и до конца.

— Больше сделать даже я не в силах.

Ройк закрыл глаза дочери и накрыл ей лицо белой простыней. Элеонора тихо плакала, стоя рядом с мужем и принимая его утешения. Рива, Эйдес и Пер стояли поодаль каждый по своему переживая горе. Только Зарим стоял в одиночестве. Никто не смел подойти к нему, и выразить свои соболезнования. Его лицо продолжало оставаться бесстрастным, глаза сухими, но горе, застывшее в них, было настолько всеобъемлющим, что в его присутствии старались говорить как можно тише и лишний раз не затевать бесполезных разговоров.

Они приходили и уходили, друзья, родственники дальние и самые близкие. Все кто что-либо значил в ее жизни пришли, чтобы проститься ней. Он ждал, когда скорбная вереница визитеров, наконец, иссякнет чтобы остаться с ней наедине. Он до сих пор гнал от себя мысли, что ее больше нет. Он отказывался в это верить. Несмотря на то, что величайший в мире маг Жизни сказал, в этом теле жизни больше нет, и никакая сила не способна вернуть ее обратно.

Когда все ушли, он попросил своих охранников оборотней-пантер выйти и когда те последними покинули помещение, запер дверь. Подойдя к кровати, Зарим убрал простыню и замер, глядя на бледное лицо девушки. Эния была словно живая. Ройк полностью регенерировал тело. Не осталось и следа от страшных ран. Было впечатление, что она просто спит. Только не было дыхания, и сердце не билось. Он встал подле нее на колени. Взял холодную словно лед, руку и коснувшись ее губами, закрыл глаза, воскрешая в памяти каждое мгновение когда она была рядом, каждый взгляд и каждую улыбку. А за возможность еще раз услышать ее смех он бы сам отдал Богу душу. Ну почему, почему, стоит ему найти свое счастье, как Боги безжалостно забирают его себе. Почему?

Казалось, ночь только началась, а за окном уже серело утро. Тело от неподвижности одеревенело. От непролитых слез болели глаза. А от тысяч «Почему?», на которые он так и не нашел ответа, раскалывалась голова.

— Что-то долго никто не идет нас спасать. — Эния взяла ладью и переставила ее на шахматной доске. — Шах.

— Эния, я ждал, пока ты найдешь меня тысячи лет. С чего ты взяла, что тебя найдут быстрее. — Хиллиэль переставил фигуру, ловко уйдя из ее ловушки.

— С того, что ты был последний из своего рода. Тебя просто некому было искать, а у меня куча родственников и ревнивый муж. Думаю, ждать пятнадцать тысяч лет нам не придется.

— Твои слова да богу в уши. Шах и мат. И я с тобой больше не играю. Ты опять чуть не выиграла у меня? Где училась?

Эния улыбнулась эльфу.

В двери громко постучали и не дожидаясь ответа Аликай ввалился в спальню с явным намерением вытряхнуть Люсьена из постели, для дел настолько важных, что они никак не могут подождать до утра, и прогадал. Тот, памятуя о дурной склонности родичей не считаться с его мнением, выпросил у Ривы амулет вечного бодрствования. Вечного это конечно громко сказано, но его силы вполне хватит на то, чтобы не спать на протяжении месяца, так что когда дядечка нарисовался в дверном проеме, Люсьен не спал. И даже не лежал.

Увидев его делающим зарядку в три часа ночи (а что еще делать, когда шуметь нельзя, чтобы не будить спящих) Аликай вздернул от удивления брови, вошел в комнату и тихонечко прикрыл за собой дверь.

— Три минуты и я в полном твоем распоряжении.

Аликай кивнул и пристроился на краешек кресла, разглядывая племянника и сверкающий амулет на его шее. Улыбка тронула его губы, когда до него дошло, как ловко полукровка решил проблему нехватки энергии. Это чистокровные могли сутками напролет ни есть, ни спать, черпая силы из своей звериной сути. Полукровкам в этом смысле не повезло, а Люсьену и того более. В нем крови оборотня была всего четверть, зато упрямства на все сто.

Несмотря на то, что его ждет старший родич, Люсьен довел комплекс упражнений до конца и только после этого приветствовал его учтивым поклоном.

Какое это удивительное чувство проснуться рано по утру. Потянуться всем телом так чтобы хрустнули суставы и заныли мышцы. Почувствовать, как тонкое шерстяное одеяло соскальзывает на пол, и прохладный воздух касается обнаженной кожи, заставляя ее покрыться мелкими пупырышками.

— Доброе утро, спящая красавица.

Заботливые руки Геарты вернули одеяло на место, заставив Энию улыбнуться и наконец открыть глаза.

— Доброе Гери. — Эния скосила глаза на окна. Те были занавешены плотными шторами, не пропускавшими в спальню яркий свет. Значит, уже не утро как ей показалось, а время где-то ближе к обеду.

Их взгляды опять встретились. На лицах появились сначала несмелые улыбки, потом они стали шириться, пока девушки не бросились в объятия друг друга, одновременно смеясь и плача от радости. Правда бросилась только Гери. У Энии с движением все еще возникали серьезные проблемы. Слишком долго ее тело оставалось неподвижным. Но она не будет думать об этом, больше никогда. Смерть выпустила ее из своих цепких когтей и Эния не собралась давать ей второго шанса.

— Сегодня вторник.

— Что? — Эния не могла поверить своим ушам. Рядом с ней замерли такие же удивленные подружки. — Это что получается? Мы спали двое суток, и нас никто не разбудил?

Улыбка сползла с лица управляющего, когда он увидел искры вокруг девушки. Если Эния с великого расстройства сейчас шарахнет чистой силой, от него мокрого места не останется. Это он знал точно. Даром что ли слушал все разговоры Аликая и Зарима, когда те обсуждали нападение на Храм Заката. Так что представление о силе девушки у него имелось.

— Разве вы куда-нибудь спешите, Тери? — Годы выучки и работы в доме принца, научили Ризу в совершенстве владеть не только своим лицом, но и голосом, в котором сейчас звучали мягкие успокаивающие нотки. Он дал незаметный знак слугам, и те внесли подносы, полные сладостей. — Лучше попробуйте, что для вас приготовила наша кухарка.

Эния сощурила глаза, и управляющий не сдержал дрожи, когда ее отполированные коготки забарабанили по деревянной столешнице.

— Эния, остановись хоть на минуту. У меня от твоего мельтешения скоро голова закружится. — Ясенка еще раз внимательно посмотрела в свои карты и сделала ход.

Гери многозначительно хмыкнула.

— Я поднимаю ставку.

На столик у окна, оккупированный девушками для игры, легла еще одна монета.

— Что там можно делать три часа?

Зарим проснулся, едва почувствовав проникновение в шатер чужого. Веками отработанные инстинкты заставили его броситься на врага, повалить на шкуры и придавить коленями грудную клетку, тем самым не давая противнику дышать или крикнуть, позвав на помощь. Кинжал из потаенных ножен сам скользнул в ладонь и уже занеся руку для смертельного удара, он по запаху узнал Жиля и резко отпустил.

— Тебе жить надоело? — Буркнул он, убирая кинжал подальше. — Крадешься словно вор.

— Я думал, ты спишь. — Жиль сел, потирая ушибленную грудь.

От мага разило спиртным так, так что не удивительно, что он не почувствовал его приближения. Праздник был в самом разгаре и несмотря на то, что место для отдыха он выбрал на самой окраине лагеря, даже сюда долетали отголоски царящего веселья.

— Спал. А ты чего пришел? Надоело веселиться?

Просыпаться в тишине было непривычно. Открыв глаза, Эния окинула взглядом комнату, и не увидела никого кроме Ара, тихонечко листавшего книгу в кресле у окна.

— Где все? — Свесив ноги с постели, она порадовалась, что уснула одетой. Обычно о ней заботились друзья, и появляться перед ними в пижаме она не стеснялась, здесь же совсем другое дело. Охранники относились к ней с таким почтением, приличествующим ее статусу принцессы, что волей неволей приходилось держать лицо и вести себя прилично.

Грифон поднял взгляд от книги.

— Тар в городе, а ваши подруги и новоприобретенное увлечение внизу завтракают. — Отложив книгу в сторону, он мягкой походкой приблизился к ней. — Хотите присоединиться к ним? Или подать завтрак сюда?

Представив, как она в обеленной зале будет мучиться с малюсенькой ложечкой, проталкивая еду сквозь щелки в покрывале, Эния решила остаться в номере и плотно поесть. Тем более что истощенный организм настоятельно требовал мяса. Причем мяса с кровью.

Три часа спустя тихого блаженства в ванной она, наконец, открыла для себя удивительно простую истину. Вино, мыло и вода, вот что нужно девушке для полного счастья. Эния подняла ножку, закидывая ее на согнутую коленку, и сделала глоток холодного вина из хрустального бокала. Мыльная пена, словно снежные хлопья, сползла с мокрой ноги в ванную, плотно закрыв брешь на поверхности воды, образовавшуюся поле резкого движения. Поддавшись хмельному веселью, царившему в ее душе, она направила через указательный палец поток воздуха, задействовав остатки Стихийной магии, что в ней еще были после открытия портала, и отправила по купальне носиться вихрь разноцветных мыльных пузырей.

— Так намного лучше.

Не став возиться, зажигая свечи, она подвесила под потолок энергетический шар достаточно тусклый, чтобы не слепить глаза и создавать в помещении романтическое настроение, так что в неярком свете мыльные пузыри переливались словно тысяча радуг.

Еще один глоток вина и она убавила в бокале температуру так, что его стенки покрылись инеем. То же она проделала с графином, стоящим неподалеку, и оставшись совершенно довольна собой, немного сползла по краю ванной, погружаясь в пену словно в облако.

Тук! Тук!