Планета Пао страдает от культурного застоя. Ученые с Раскола, другой планеты, замыслили безжалостный эксперимент, наме-реваясь придать населению Пао новую жизненную силу и эксплуатировать его посредством своего рода «шоковой терапии», подразделив паонов на три специализированных касты, говорящих на разных языках — воинов, техников и торговцев. Но в основе проекта раскольников таится изъян, свойственный их собственной вырожденной культуре. Берана Панаспера, наследника трона всемогущего панарха Пао, похитили и увезли на Раскол, чтобы подготовить его в качестве будущего сатрапа раскольников на Пао. Но Беран способен к самостоятельному мышлению, и сочетание его врожденных характеристик паона с научными знаниями, приобретенными на Расколе, приводит к самому неожиданному результату.
Джек Вэнс. Языки Пао
Перевод Александра Фета
ЯЗЫКИ ПАО •
The Languages of Pao • 1957 © Jack Vance
Глава 1
Посреди шарового скопления Полимарк вокруг желтой звезды Ауриол вращается планета Пао; ей свойственны следующие характеристики, выраженные в стандартных единицах.
Масса:1,73
Диаметр:1,39
Глава 2
Перголаи, островок в Джелианском море между Минамандом и Дронамандом, охранялся в качестве личного буколического убежища панарха Айелло Панаспера. Над обширным лугом, окаймленным паонезским бамбуком и высокими миррами, возвышалась вилла Айелло — ажурное строение из белого стекла, резного камня и полированного дерева. Планировка отличалась простотой: к жилой башне примыкали служебный флигель и восьмиугольный павильон с розовым мраморным куполом. Здесь, в павильоне, за столом из резной слоновой кости, восседал за полуденной трапезой Айелло, облаченный в непроглядно-черную мантию повелителя мира. Панарх был человек крупный и откормленный, с маленькими ладонями и ступнями. Его серебристая седая шевелюра блестела свежестью, как волосы маленького ребенка; такой же младенческой чистотой и ясностью отличались его кожа и взор широко открытых, немигающих глаз. Уголки рта панарха были опущены, а брови — высоко подняты, что придавало его лицу непреходящее язвительно-вопросительное выражение.
Справа от панарха сидел его брат Бустамонте, величаемый «айудором» — человек поменьше, с ершиком жестких черных волос, быстро бегающими черными глазами и тугими складками вокруг рта. Для паона, Бустамонте был необычно энергичен. Посетив две или три ближайшие планеты, он вернулся, полный энтузиазма по поводу некоторых чужеземных идей, чем заслужил неприязнь и недоверие большинства паонов.
По левую руку Айелло сидел его сын, Беран Панаспер — «медаллион», то есть наследник престола. Тощий и застенчивый подросток с хрупкими чертами лица и длинными черными волосами, он напоминал самодержавного родителя лишь свежестью кожи и ясностью широко открытых глаз.
Напротив за столом теснились чиновники, ходатаи, три коммерческих представителя планеты Меркантиль и человек с ястребиным носом в серо-коричневой робе, не говоривший ни слова.
Глава 3
Врачи осторожно изучали тучное тело Айелло, широко раскинувшее руки и ноги. Беран — новый панарх, богоподобное средоточие жизненной силы всех паонов, абсолютный самодержец восьми континентов и повелитель океанских просторов, сюзерен солнечной системы Ауриола и общепризнанный лидер Вселенной (помимо прочих почетных титулов) — сидел и ошеломленно озирался, ничего не понимая и не испытывая никакой скорби. Меркантильцы стояли обособленной группой, переговариваясь вполголоса. Палафокс, не сдвинувшийся с места за столом, наблюдал за происходящим без особого интереса.
Бустамонте — теперь уже айудор-регент — не терял времени, утверждаясь во власти, принадлежавшей ему по праву вплоть до совершеннолетия наследника. Размахивая руками, он отдавал приказы: вокруг павильона выстроился кордон мамаронов.
«Никто отсюда не уйдет, — объявил Бустамонте, — пока не будут выяснены все обстоятельства этой трагедии!» Он повернулся к врачам: «Вы установили причину смерти?»
Старший из трех врачей поклонился: «Панарх отравлен. Кто-то метнул в него шприц-дротик, воткнувшийся в шею с левой стороны». Врач сверился с показаниями циферблатных индикаторов, экранных графиков и цветных секторных диаграмм анализатора — его коллеги вставили в углубления прибора пробирки с образцами физиологических жидкостей Айелло: «Судя по всему, использованный яд — производное мепотанакса, скорее всего, экстин».
Глава 4
Беран сидел, положив подбородок на подоконник, и смотрел в ночную тьму. Прибой бледно фосфоресцировал на берегу, в небе гигантской холодной россыпью висели звезды; больше ничего не было видно.
Комната на верхнем этаже башни производила унылое впечатление. Окно, вделанное в стену из белесого стекловолокна, было застеклено толстой панелью прозрачного клеакса; закрытая на замок дверь настолько плотно соединялась с рамой, что шов нельзя было даже нащупать. Беран понимал, что его держали в заключении.
Снизу послышались тихие звуки — приглушенное хрипловатое уханье смеха нейтралоидов. Беран знал, что они смеялись над ним — над позорным концом его существования. Слезы навернулись ему на глаза — но, подобно другим паонезским детям, он не проявлял эмоции агрессивно.
За дверью послышались шаги. Прожужжал замок, дверь отодвинулась в сторону. В проеме стояли два нейтралоида, а между ними — лорд Палафокс.
