Елена Николаевна Верейская родилась в 1886 году в семье профессора-историка Н. И. Кареева в Петербурге. Здесь она окончила гимназию, а затем и Высшие (Бестужевские) женские курсы. В те годы она писала лирические и революционные стихи. В 1910 году в журнале «Вестник Европы» было напечатано её первое стихотворение.

С 1917 по 1922 год Елена Николаевна живёт в деревне. Жизнь в деревне обогатила писательницу новыми впечатлениями и наблюдениями. Она занимается крестьянским трудом, работает библиотекарем в сельском Народном доме, руководит двумя драматическими кружками — взрослых и школьников, пишет пьесы для младших школьников.

После возвращения в Петроград Елена Николаевна с 1923 года принимает активное участие в «Кружке детских писателей», которым руководил С. Я. Маршак.

Первые посещения кружка определили дальнейший путь Е. Н. Верейской. Она твёрдо решает посвятить себя детской литературе. Её стихотворения и рассказы для детей печатались в журналах «Чиж» и «Ёж», «Пионер» и «Костёр». Лучшие произведения— «Дворовый Пашка», «Бесик», «Таня-революционерка», «Джиахон Фионаф» — неоднократно издавались отдельными книжками.

В послевоенные годы она написала повесть «Три девочки», создала два произведения для сборника историко-революционных рассказов — «Памятный день» и «В те годы» — об участии подростков в революционной борьбе 1905–1917 годов.

То, что я хочу рассказать, случилось очень давно, в самом начале двадцатого века. Наша семья жила тогда на окраине города, в маленькой, почти до окон ушедшей в землю лачуге. Отец и мать работали на большом казённом заводе, а я, четырнадцатилетний мальчишка, — на маленькой фабрике купца Золотихина. Дома хозяйничала десятилетняя сестрёнка Валюшка.

Не знаю, где и когда познакомился мой отец с молодым рабочим Крутовым, но как-то так вышло, что Крутов начал часто к нам заходить. Вскоре он тоже поступил на золотихинскую фабрику.

На работе был Крутов молчалив и старателен, но дома у нас весел и разговорчив. Особенно нравилось мне, когда он начинал высмеивать хозяев, а то и самого царя. Отец и мама обычно внимательно слушали его, но разговоров этих не поддерживали… И я понимал почему. Они ещё присматриваются к нему, — что за человек? Изучают его.

На другом краю города жил мой дед, отец мамы. Иногда мать пекла незатейливый пирожок и вечером посылала нас с сестрёнкой отнести гостинец дедушке. Мы с радостью бежали к старику, так как оба любили его.

Валюшка ничего не подозревала, я же каждый раз догадывался: ага, нас отсылают… Значит, вечером конспиративное собрание заводского кружка в нашей избушке будет.