Это может показаться странным, но именно моя профессия каждый раз убеждает меня, что судьба всегда сводит с тем, с кем нужно, и следит, чтобы все в мире происходило тем порядком, который необходим именно здесь и сейчас. Но в тот день мне казалось, что все пошло кувырком.

Не спеша я вышла на улицу, полной грудью вдыхая свежий морозный воздух. Какая разница, что в Москве он не отличается особой чистотой и свежим его можно назвать с большой натяжкой. Да и воздухом тоже. Точнее, здесь присутствует вся таблица Менделеева в газообразном виде. Наплевать! Умиротворение и радость от исполненного долга заполняли меня, как гелий воздушный шарик. Наверно, так чувствует себя художник, положивший последний мазок на бессмертный шедевр, изобретатель, увидевший, как созданная им ракета рванула за пределы земной атмосферы… и журналист, только что завершивший громкое, невероятно сложное расследование.

Вся кропотливая, длившаяся не один месяц работа воплотилась в статье, которая должна стать настоящей сенсацией. Раскрутить историю вокруг продажи пустовавшего, требовавшего основательного ремонта корпуса одного из питерских НИИ и, главное, выяснить, «откуда растут ноги» у связанных с этим многочисленных судебных метаморфоз, возникавших едва ли не на пустом месте, – это вам не набросать репортаж с открытия модного бутика или районного соревнования по оздоровительной гимнастике. Но именно мой фатализм помогает мне не бояться ни вышестоящих лиц с их мнением, ни силовых структур. А что они мне сделают? Я работаю строго в рамках законодательства, и любое мое действие в процессе журналистского расследования задокументировано и оформлено как надо. А на обещания взорвать, застрелить, стереть в порошок и далее по списку я давно уже привыкла не обращать внимания.

Итак, я стояла на крыльце и прикидывала, как провести этот неожиданно оказавшийся свободным вечер. Ничего не придумав, я двинулась к месту, где утром припарковала своего «глазастика». Это же надо: всего в какой-то сотне метров от редакционного здания – удача просто фантастическая. Почему бы и остатку этого дня не сложиться так же удачно?

Но все планы были грубо прерваны воплем, раздавшимся у меня из сумочки. Это был не звонок мобильника, а именно вопль – пронзительный, громкий, нагло требующий внимания. Сто раз уже собиралась сменить сигнал на что-то более благозвучное! Ну и кто там так не вовремя? Рабочий день в редакции уже закончился, а я, согласно Трудовому кодексу, имею право на свободное время.

Нет, вести машину в таком состоянии просто невозможно! Собью первого встречного гаишника, а может, и того хуже: собаку или кошку. Или в упор не увижу стоящий на дороге столб, стену, одним словом, препятствие неодолимой силы. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

На тот свет я еще успею и вообще туда незачем торопиться, как говорил мой инструктор в школе вождения – бывший профессиональный гонщик. Наверно, самым разумным было бы оставить «глазастика» на стоянке, а самой мирно отправиться домой на такси. Или позвонить Вадиму, с которым все равно на сегодня договорилась о встрече. Но видеть в его глазах беспокойство и страстное желание запеленать меня и посадить, как чересчур подвижного ребенка, в манеж с игрушками? Ни за что на свете! Я взрослая самостоятельная женщина, а не объект для заботы.

О таком супруге, как Вадим, можно только мечтать. Почти двухметровый красавец, надежный и мощный, как атомный ледокол, прекрасно зарабатывает, обожает дом и семью и снисходительно относится к милым женским слабостям вроде покупки двадцатой пары туфель. Большинство женщин были бы счастливы оказаться за его широкой спиной – как в прямом, так и в переносном смысле этого слова – и мило щебетать в семейном гнездышке, изо всех сил создавая уют. Но, как довольно быстро выяснилось, я не принадлежу к числу таких женщин и более того: совершенно не поддаюсь перевоспитанию. Поэтому, промучившись вместе несколько лет, мы сочли за лучшее остаться друзьями. Тем более что у нас остается общая забота – сынуля, который, несмотря на спокойный характер, тоже может влипнуть в историю. Как вчера, например.

Но все это вовсе не причина, чтобы признаваться, что я распсиховалась, будто кисейная барышня. Сейчас возьму себя в руки и явлюсь на встречу со спокойным независимым видом. И мы как равноправные партнеры обсудим возникшую проблему.

Плюхнувшись на водительское место, я закрыла глаза и добросовестно попыталась успокоиться. А для этого сперва не торопясь досчитала до ста двадцати пяти, затем попыталась просклонять некоторые из английских неправильных глаголов, а в завершение постаралась представить, что вокруг меня не заснеженная Москва, а берег Черного или Средиземного моря. Точно, Средиземного! Я сижу на горячем от солнца камне, передо мной волны с ласковым шуршанием набегают на белый, удивительно чистый песок… Я смотрю вдаль, на горизонт…

Я снова оказалась дома в гордом одиночестве, если не считать Мыша, прохлаждавшегося на полу ванной. Сынуля, несмотря на все мои просьбы, усвистал куда-то с друзьями, о чем известил торопливо нацарапанной запиской с двумя грамматическими ошибками.

Никто не действует на нервы и даже не смотрит в мою сторону. Но, вопреки всем ожиданиям, никакого удовольствия от этого я не ощущала. Читать не хотелось: все герои исторического романа теперь казались мне полнейшими идиотами. Им бы мои проблемы!

Кофе, заваренный по всем правилам, тоже не прибавил хорошего настроения. Телевизор был выключен через полминуты просмотра. Окружающий мир казался все более несправедливым и омерзительным.

Ну почему именно у меня вечно все не как полагается? Когда в детсадовском возрасте все девочки играли в принцесс, мне почему-то нравилось изображать разбойницу. В школе вместо того, чтобы разреветься и позвать на помощь учительницу, всегда давала обидчикам сдачи. Я и сейчас не понимаю, что может быть хорошего в том, что тебя дергают за косички или обстреливают жеваной бумагой. Внимание, видите ли, проявляют! Да видала я такое внимание в белых… кроссовках! Брак, о котором можно только мечтать, разрушила, можно сказать, своими руками. И раз за разом отталкиваю все попытки Вадима восстановить семейный союз.

Любая нормальная женщина, окажись она на моем месте, тут же закрутила бы с кем-нибудь из коллег страстный и ни к чему не обязывающий роман, но мне гораздо интереснее заниматься поиском информации, а портить хорошие товарищеские отношения ради сомнительного удовольствия… Нет, такое совершенно не для меня!

Некоторые могут сказать, что я бессовестно пользуюсь чужими чувствами, еще и в служебных целях. К тому же эксплуатирую человека, давно и безответно влюбленного в меня. Но, с другой стороны, разве я виновата, что все они на меня так реагируют? Я никого не завлекаю и даже не кокетничаю – я просто так живу, дышу полной грудью, смеюсь, когда мне весело, и не собираюсь в угоду чьим-нибудь куцым представлениям о жизни превращаться в скукоженную каракатицу…

К тому же цель у меня самая благородная: продолжить расследование. Ну а если вдруг заодно что-то выяснится и насчет Николая… Как любит повторять моя хорошая приятельница, зарабатывающая на жизнь астрологией: пространство любит пошутить. Хотела просочиться в лабораторный корпус и узнать, из-за чего, собственно, вокруг него такой сыр-бор – вот тебе ключик. Правда, в роли блюдца с синей каемочкой выступил давний однокурсник, свалившийся как снег на голову. А если я, завладев вожделенным ключом, не попытаюсь хоть что-то сделать для Аллочкиного подзащитного, лучшая подружка этого, мягко говоря, не поймет…

А вот и он, пунктуален до приторности! Стеклянная дверь кафетерия открылась, впуская Геночку. Мой верный рыцарь и ридикюленосец с многолетним стажем все тот же: кругленький, румяный и с тем же преданным выражением глаз. Это у него неизменно, хотя Геночка он давно уже только для меня и близких друзей, а для большинства тех, кто его знает, он Геннадий Петрович Прохоров, советник юстиции, занимающий солидную должность в прокуратуре.

В синем мундире – выскочил прямо из кабинета. Стоило ему появиться, как в почти безлюдном кафе сделалось тесно, будто на Васильевском спуске на масленицу. Но в то же время слоном в посудной лавке его не назовешь – вон как лавирует между столиков. Едва заметив меня, помахал рукой, разулыбался. Сейчас, чего доброго, начнет рассыпаться в комплиментах. Придется немного охладить его пыл.

– А ты все круглее и круглее. Скоро, того и гляди, колобком кататься начнешь.

В небольшой гостинице, занимавшей целый этаж старинного дома, действительно оказалось очень уютно. Мягкий диван в стиле позапрошлого века так и манил прилечь, но какой может быть отдых, когда в руках вот-вот окажется ценнейшая информация? До сих пор мне доводилось видеть лишь документы по арбитражному делу и общаться исключительно с потерпевшей стороной, то есть с ОАО «Хоббитания». Интересно, как объяснит руководитель института все эти подозрительные купи-продай? И главное, почему, поставив в идиотское положение крупную фирму, уже выплатившую им хорошую сумму, нужно так откровенно интриговать, чтобы все досталось скоропалительно созданной фирмочке с неприлично маленьким уставным капиталом? Что же, сейчас я все узнаю.

Дорога из центра до Петроградской, где обитал руководитель НИИ сыпучих материалов, даже на такси заняла гораздо больше времени, чем я рассчитывала. И как тут все могут ездить по таким дорогам? Сплошные колдобины, на каждом перекрестке пробка, несмотря на то, что для большинства взрослого населения сейчас самый разгар рабочего дня! Впрочем, таксист – усатый дядька с улыбкой Челентано – не только не нервничал, но и попытался развлечь меня беседой о недавних политических новостях и «видах на урожай». Но, когда я занята делом, ничто постороннее меня не интересует. Хорошо, что Виталий Максимович пообещал потом встретить меня на машине. Тратить свои драгоценные нервы таким образом не только непродуктивно, но и глупо.

К счастью, когда я почувствовала, что еще немного и мое терпение начнет истощаться, такси затормозило перед ажурной решеткой, закрывавшей внутренний дворик, так называемый курдонер.

Поднявшись на четвертый этаж пешком (лифт не работал), я оказалась перед дверью, обитой потертой рыжей кожей. Рядом поблескивала старинная латунная табличка, согласно которой здесь обитал почетный член императорского географического общества.

– Ну вот, наконец, вы посетили наши пенаты! – поприветствовал меня старичок с седой бородкой, как у Айболита, и в потертом старомодном костюме. – Восхищен вашей отвагой и решимостью, истинно восхищен! – продолжал он, помогая мне снять куртку и пытаясь поцеловать руку. – Зоя Александровна, моя супруга, – представил он стоявшую рядом худенькую старушку в темном бархатном платье с кружевным воротничком и гладко зачесанными волосами, как у балерины. – Прошу в гостиную!