В казино морили тараканов. Леху, естественно, предупредить забыли, и, явившись, как положено, на смену, он долго и недоуменно дергал бронзовую навороченную ручку, стучал в дубовую дверь молоточком. Ему так и не открыли, только за армированным стеклом сверкнул перебитой рожей Старшой и волосатой лапой показал: чеши, мол, отсюда, до завтра свободен.

— Суки! — сплюнув, пробормотал Леха. — Хоть бы позвонили, я бы с утречка на дачу смотался. А так день, считай, пропал.

Домой, в гегемонский отстойник на проспекте Большевиков, не хотелось совершенно, и как-то само собой вспомнилось, что совсем неподалеку, в «Прибалтийской», работает армейский еще дружок Стас, тоже после дембеля пошедший по части секьюрити. Стас давно уже зазывал Леху в свое заведение закусить, расслабиться, да не получалось как-то. Все недосуг было. А вот и досуг нежданно образовался. Только бы Стас на месте оказался.

Стас оказался на месте. Более того, он как раз сдавал смену и другу обрадовался несказанно. По-быстрому переодевшись в «гражданское», то есть в джинсы и розовый пиджачок, он уволок Леху в ресторанный зал. Для разгону взяли литруху всамделишного «Абсолюта» (своих не дурят!), белужины с черемшой и хреном, расстегаев. Разговор развивался предсказуемо — вспоминали былое, товарищей по оружию. После второй разговор плавно перетек в настоящее: семья, работа. Невольно начали сопоставлять, делиться опытом.

— Вам что, девушка?

— Мне бы справку оформить. Голосок такой звонкий, что уткнувшаяся в картотеку регистраторша невольно обернулась.

— Номер карточки? — спросила она, раздраженно оглядывая посетительницу с головы до ног. У стойки регистратуры стояла высокая ладная красотка с детскими ямочками на щеках и смеющимися глазами.

— Шестнадцать шестьдесят шесть. Захаржевская Татьяна, — лукаво улыбнулась девочка.

Таня чмокнула мать в щеку и побежала в прихожую.

— Ты скоро сегодня?

— Не, мам, я после тренировки к Маше на урок! — крикнула Таня и захлопнула за собой дверь.

Маша — Мария Францевна Краузе, миниатюрная остроносая блондинка лет тридцати, была гениальной находкой Тани. Во-первых, она работала в Педагогическом и на самом деле давала уроки русского и литературы абитуриентам (на этом они, собственно, и познакомились и даже несколько раз позанимались).

В десятый класс Таня Захаржевская пришла совсем обновленным человеком. Она вернулась в спортивную школу, стала действительно заниматься с Машей русским языком и литературой, готовиться к вступительным экзаменам. Вспомнила старую затею — записалась в автошколу ДОСААФ и весной получила водительские права. Это обстряпал Шеров. Она еще не совсем для себя понимала, как ему все удается. По документу выходило, что она постарше, чем есть. Медали она не заработала — сказались четверки, полученные за девятый класс. Тем не менее блестяще сдала экзамены в университет и, преодолев конкурс (формально восемь человек на место, реально для слабого пола — сорок восемь), стала студенткой филологического факультета.

Никакой тайной жизни у нее не было — если не считать зимних каникул, которые она провела вовсе не в лыжном лагере, как сказала Аде, а совсем в другом месте, входя в курс новых служебных обязанностей, к которым она должна была приступить в полном объеме осенью.

В конце августа поздравить новоиспеченную студентку и ее маму пришли Переяславлев и Шеров. Они долго беседовали с Адой. При разговоре присутствовала и Таня, которая привела несколько очень уместных аргументов, в конечном счете и убедивших Аду. Таня собрала вещички и уехала вместе с мужчинами.

На картошку с сокурсниками она не поехала — принесла в деканат вполне убедительную медицинскую справку и путевку в санаторий по профилю заболевания.

У Тани давно уже выработался свой подход к решению проблем — не дергаться, не зацикливаться, не хвататься лихорадочно за первые попавшиеся варианты, не суетиться. А определить для себя «веер» самых приемлемых решений, приглядеться, спокойно подождать подходящего случая, — а тогда уже действовать решительно, четко, сочетая импровизацию и сценарные заготовки.

А случай возникнет обязательно — надо только уметь его увидеть.

Летом Таню направили на языковую практику в «Интурист». Выбрала она стандартные двухнедельные туры средней престижности — группы по пятнадцать-двадцать штатников, неделя в Ленинграде, неделя по Руси. В Танины обязанности входили экскурсии по городу и окрестностям, присутствие на всех мероприятиях, улаживание конфликтов, ведение расчетов по туру, светское общение, ответы на вопросы — и плотная слежка за туристами на предмет нелояльного, аморального и просто нестандартного поведения. Все это удивительно напоминало ее работу у Шерова, и Таня справлялась блистательно, вызывая удивление и зависть коллег, профессиональных тур-гидов. Она пасла группу на протяжении тура, встречая ее в Пулкове и провожая там же. После каждой группы Таня сдавала два отчета — финансовый и «политический», получала зарплату и два-три дня отдыха, после чего в назначенный час приходила в центральный офис на Исаакиевской и отправлялась за новой группой.