В тот день, 25 апреля, необыкновенное оживление — песни, здравицы, выкрики, рукоплескания, звон стаканов — царило в трактире под вывеской «Встреча рыболовов».

Трактир, чьи окна смотрели на левый берег Дуная, находился на краю очаровательного городка Зигмарингена, столицы прусского анклава Гогенцоллернов, расположенного почти у истоков этой великой реки Центральной Европы.

В соответствии с вывеской, написанной красивыми готическими буквами, именно в вышеназванном трактире встретились в тот день члены «Дунайской удочки» — международного общества рыболовов, объединявшего в основном немцев, австрийцев и венгров. Полными кружками и стаканами они пили отменное мюнхенское пиво и доброе венгерское вино. Во время заседаний большой зал трактира исчезал в завитках пахучего дыма, без конца струившегося из длинных курительных трубок. Но, хотя члены общества уже ничего не видели, они, по крайней мере, слышали друг друга, да и как было не слышать, если ты не глухой.

Следует заметить, что рыболовы — невозмутимые и молчаливые на рыбалке — становятся самыми шумными на свете в остальное время и особенно, когда приступают к описанию своих подвигов — они тут ни в чем не уступают охотникам.

Подходил к концу один из самых обильных обедов, собравший вокруг трактирного стола сотню сотрапезников. Все — рыцари удочки, ярые поклонники поплавка, фанатики крючка. Уместно допустить, что их глотки странным образом пересохли этим прекрасным апрельским утром. Бесчисленные бутылки на сервировочных столах, разнообразные ликеры, сопровождавшие кофе, через какое-то время уступили место раку

[1]

из ферментированного риса, ост-индийской тафии

[2]

, ратафии

[3]

— экстракту из черной смородины, Кюрасао

[4]

, данцигской водке

[5]

, можжевеловке, эликсиру Гаруса

[6]

, каплям Гофмана, «Киршвассеру»

[7]

и даже виски из шотландского ячменя, хотя общество не числило среди своих членов ни одного сына зеленого Эрина

[8]

.

Илья Круш оказался мужчиной среднего роста, плотного телосложения, лет пятидесяти. У него были голубые глаза, того голубого цвета, который можно назвать венгерским, светлые волосы, уже отдававшие желтизной, не очень густые усы и бакенбарды, довольно крупная голова, несколько сужающаяся кверху, широкие плечи и еще крепкие руки и ноги. Илья Круш, хотя и предававшийся мирному досугу рыболова-любителя, оставался полон сил, духовное и физическое начало в нем счастливо дополняли друг друга, доброе сердце прекрасно уживалось с добрым здравием, и одно не вредило другому. Во всяком случае, составить себе ложное представление об этом человеке было невозможно: перед собранием предстал славный малый, предупредительный и любезный, легко привязывающийся к людям и всегда готовый помочь им. С добродушной физиономией и уравновешенным нравом, он практически полностью соответствовал привычным представлениям о рыболовах и никак не мог подмочить репутацию своих собратьев. Но прежде всего это была личность, не ищущая ни шума, ни блеска, — сдержанность дважды лауреата «Дунайской удочки» заметили все.

Большинство присутствующих почти или совсем не знали победителя. Никогда раньше он не участвовал в состязаниях общества. В его ряды он вступил только пять или шесть месяцев назад под именем Ильи Круша, венгра из маленького городка Рац-Бече

[14]

, что на правом берегу реки Тисы, притока Дуная. Эти сведения он сообщил, когда делал свой вступительный взнос. Таким образом, победитель являлся членом общества, как и все прочие, но, повторим, в первый раз участвовал в соревнованиях и добился потрясающего успеха в обеих номинациях сразу: по весу и по количеству!

Илья Круш, прибыв в Зигмаринген накануне, явился на состязания только утром и занял место, которое уготовила ему судьба на левом берегу реки. Это место оказалось самым последним вниз по течению. Полный комплект снастей, аккуратно уложенная сумка — все указывало на серьезного, можно даже сказать, незаурядного рыболова, в общем, на настоящего профессионала. Но никто из собратьев не обратил на него внимания, и среди сотни соперников он был самым неприметным.

Из своей безвестности Илья Круш вышел лишь тогда, когда его дважды вызвали к эстраде на вручение дипломов и премий за первые места. На его добром круглом лице запечатлелось выражение нескрываемой радости, но при этом было непохоже, что он чрезмерно возгордился. На эстраду мелкими шажками поднялся человек, судя по всему, привыкший считать ступеньки на лестнице, слегка склонился к столу, пожал руку председателю Миклеско и спустился, смущенно потупив глаза. Его щеки слегка окрасились румянцем, когда раздались аплодисменты в честь дважды лауреата.

Чтобы завершить это послеполуденное мероприятие, оставалось, только выпить в последний раз за успех «Дунайской удочки», что и было сделано настолько добросовестно, что ни в бутылках, ни в стаканах не осталось ни одной капли жидкости. И если в этот день подвалы трактира «Встреча рыболовов» не оказались полностью опустошенными, то только потому, что его хозяин проявил чудеса предусмотрительности. Однако пришла пора разойтись и этим неугомонным любителям выпить.