В городе Туре живет — и пользуется большим уважением в округе — господин Жедедья Жаме со своей семьей. Он немного эксцентричен и чересчур педантичен. Однажды господину Жаме приносят письмо, которое переворачивает устоявшийся уклад его жизни…
Над романом юный писатель работал с 1848 года, произведение не было окончено.
Глава I,
трактующая о месье Жедедье Жаме, о его внешности, морали, одежде, его жилете и панталонах
Месье Жаме жил в Туре. Он, как улитка, никогда не покидал своего домика. Сплетницы Шинона, городка, расположенного в девяти лье от Тура, утверждали даже, что видели у него рожки! Но обитатели Верона
[1]
слывут ярыми хулителями, в этом они могут поспорить с жителями Нанта и Эвруата.
Как бы там ни было, месье Жедедья Жаме был притчей во языцех у злых людей, но оттого не менее гордо подавал руку мадам Перпетю Жаме, урожденной Ромуальд Тертульен.
От этого союза родились юный Франсис и прелестная Жозефина. Так как месье Жаме обещал на этом остановиться, мадам Перпетю жила в постоянном обожании Всевышнего и его представителей на грешной земле.
Глава II,
из которой видно, что месье Жедедья Жаме никогда сразу не сердился, что он давал юному Франсису уроки чистописания, в то время как прелестная Жозефина упражняла свои маленькие пальчики на фортепьяно
Месье Жаме был человеком добрым, но отнюдь не добрячком. Он был неповторим, как и всякий другой, и размышлял больше, чем это могло показаться на первый взгляд. Справедливый, но твердый, он шел прямиком к цели, не сворачивая ни на шаг; на его решение не повлияли бы ни мольбы рвущей на себе волосы супруги, ни слезы матери. Менее сильный, чем Брут
[21]
, он все же убил бы своего сына, будь у него еще один. Не способный без крайней надобности и муху раздавить или без убедительного повода насадить на булавку бабочку, он пролил бы кровь близких, чтобы уберечь каплю своей собственной. Нужно отметить, что подобные жестокости отнюдь не брали начало в непролазных горах Эгоизма: они являлись следствием исключительно методичного ума, который ни при каких условиях не добавил бы к дюжине пирожков тринадцатый за ту же цену.
В трудных обстоятельствах он демонстрировал хладнокровие, достойное героических времен, и газеты департамента многократно воздавали должное его исключительному присутствию духа.
Однажды он прогуливался по своему обычному маршруту и раздумывал, нельзя ли применить свойства гипотенузы при штопке хлопчатобумажных чулок. Ему уже почти удалось подобраться к решению этой важной проблемы, когда за деревьями послышались громкие крики. Месье Жаме направился туда не торопясь, своим обычным размеренным шагом. Мадам Перпетю, урожденная Ромуальд Тертульен, уверяла, что он вообще никогда не торопится.
Итак, Жедедья очутился на берегу речки, стремительный бег которой, умело направляемый плотинами, крутил расположенную ниже по течению мельницу. Он увидел даму, уже в годах, но вполне респектабельную, испускавшую душераздирающие вопли. Без сомнения, так могла рыдать лишь несчастная мать. Респектабельная, хотя и немолодая дама старалась при помощи денежных посулов склонить молодого пастуха броситься в воду.
— Будет поздно! Гектор! — восклицала она. — Гектор! Я потеряла тебя! Ах, почему я не мужчина! Гектор! Гектор! Почему я не Ахилл!
