Есть такое безответственное заявление, дескать, каждый человек может написать один хороший роман. Про свою жизнь. Подумать только! Если бы к этой мысли относились серьезно и каждый человек ничтоже сумняшеся принялся бы ваять роман о своей жизни, мы бы получили бешеное количество скучнейшего чтива, поскольку жизнь большинства людей неимоверно скучна, их мыслительные способности довольно ограничены, а четкого мировоззрения, которое определяло бы четкие принципы поведения — не говоря уже об идеалах — у них и в помине нет. А жизнь без идеалов такова, что о ней и писать не стоит. У меня, разумеется, есть свои идеалы. Еще в ранней молодости я уяснил себе, какие принципы мне нужны для нормальной жизни без проблем в нашем вообще-то не слишком дружелюбном к отдельно взятой личности мире, я решил строго следовать им и решению своему не изменял. Я и вас познакомлю с ними в свое время. Жизнь наша представляет собой всего лишь реализацию или нереализацию. (Ведь наша жизнь — это всего лишь реализованные или нереализованные идеалы во времени и пространстве.) Все это, разумеется, в определенной (конкретной) общественной системе. Полагаю, что предметом "я и мои идеалы" я владею в совершенстве.

Это первое условие, которое делает писание самим собою разумеющимся.

Но требуются и другие предпосылки. Например, удивительно мало людей, которые в состоянии справиться с серьезной писательской работой, хотя у них есть какие-то принципы и они вроде бы освоили азы грамотности. Именно азы, не более того. Беда в том, что они не думают правильными предложениями, увы! А я считаю необыкновенно важным, буквально неизбежным, чтобы мыслящий человек использовал в процессе мышления знаки препинания! Чтобы делал паузы, соответствующие по длине этим знакам. Я всегда думаю именно так и только так! Зачастую это требует некоторых усилий, поскольку иногда трудно решить, надо ли остановить течение мысли точкой, или достаточно будет двоеточия. Три точки, тем более отточие (а по большей части это именно мысленные точки) представляют собой особенно сложную проблему. Мы предполагаем, что в этом случае задумавшийся человек надолго останавливается, устремляет взгляд вдаль, нажимает, картинно выражаясь, на кнопку стоп-кадра в своем мозгу! А затем погружается в мысленно остановленную картину и переживает ее возможно эмоциональней. А сколько вообще простой человек в состоянии сосредоточиться на одной воображаемой картине? Прискорбно мало, утверждают душеведы, то есть психологи. А вы сколько можете? Точно не знаете, правда? Но ведь это все архиважно! Тогда откуда вы вообще знаете, с какой буквы начинать свою следующую мысль — с большой или с маленькой? Незнание такой важной вещи может привести мыслителя, вернее записывающего свои мысли, к полному их замутнению. К сожалению, большинство людей вообще не затрудняют себя вопросами интерпункции мыслей — течет себе в мозгах мутный раствор мыслей и чувствований, и все дела. А потом попробуй записать этакий коллоидный поток — безнадежное занятие…

Важнейшим признаком хорошей литературы всегда была кристальная ясность. Кстати, я думаю, что это положение справедливо для любого серьезного вида искусства.

Признаюсь, я до сих пор не писал книг. В своей творческой работе вместо слов я использую другие средства. Средства изобразительного искусства. Честное служение искусству — точнее скульптуре, одному из самых рафинированных подвидов искусства — это моя высшая цель, содержание моей жизни.

Если я хочу написать о своей в некотором роде необыкновенной жизни абсолютно честно и рассказать все — своего милого дедушку я уже успел вам представить, — то только затем, чтобы вы смогли понять, почему моя жизнь сложилась именно так, как сложилась. Посему мне никак не миновать своих первых сексуальных переживаний, которые, наверное, весьма отличны от тех, что бывают у других мужчин. Есть ли в итоге тут нечто трагическое или, напротив, — вдруг я должен быть благодарен судьбе — сам я судить не решаюсь.

Дети — народец своеобразный. Детскую психику основательно исследовал знаменитый немецкий знаток человеческого духа еврейского происхождения Зигмунд Фрейд. Обывателей, которые считали детей паиньками и воплощением невинности, Фрейд испугал и очень разозлил. Мамочки-папочки и слышать не хотели о том, что их крошек, с их плотью и ее особенностями, с таким интересом и с таким тщанием изучают вдоль и поперек да еще испытывают от этой деятельности удовольствие. Глупости! Ведь деятельность эта и есть знакомство с самим собой; именно это древние греки и провозгласили: "Познай себя самого!" ("Gnothi seauton!").

Ребенок жаден до изучения; от его внимания ничего не укроется, его разум всему ищет объяснения.

Свою страсть и радость познания в возрасте крохи я не помню. Зато мое внимание привлекло — я тогда был, кажется, в четвертом или пятом классе — поведение спаривающихся животных. Это был интерес чисто био-философской направленности. Я ведь по натуре аналитик. Позор тому, кто подумает об этом плохо!

Так как на дедушкином хуторе держали отличного борова Фердинанда, который по меньшей мере трижды в неделю должен был в общении со свиноматками (тому, кто еще не знает, да будет известно, что в деревне их для краткости зовут чушками) недвусмысленно доказывать необходимость своего существования, у меня было довольно времени и возможностей поразмышлять над законами и обычаями, царящими в мире животных. В них было много неожиданного и удивительного. Мой пытливый и сравнивающий разум независимо от моей воли проводил параллели между повадками свиней и людей, полагающих себя венцом творения природы.