Как-то раз меня разбудил телефон. Звонил с работы Андрей.

Я подняла трубку:

— Чего с утра пораньше?!

— Послушай, ты поедешь в Бразилию?

— Куда?! — прибалдела я.

Поутру мы с Андреем, Гера и Джон пошли на рынок. Был жутко жаркий день. Слава богу, что я уже в коттедже напилась как верблюд, а то сейчас бегала бы от киоска до киоска. На рынке было столько диковинок, что у меня глаза разбежались. Я присмотрела какую-то кофточку и попросила ее у Андрея.

— Тебе утюга и панамы мало?! — возмутился Андрей и потащил меня дальше.

Я вздохнула. У Андрея начинался приступ жадности. Во время таких приступов он обычно жалел каждую копейку и категорически отказывался чего-либо покупать. Но я решила не терять надежды, а лучше пытаться сделать так, чтобы он расщедрился. Я состроила личико милашки и стала подлизываться к нему. Но Андрей оставался противным и твердым как стенка. Я махнула на него рукой и стала разглядывать товары…

Вдруг я онемела. У лотка стояла женщина и продавала яйца… Это была та самая женщина, которая с младенцем сидела позади нас в самолете! Яйца были неправдоподобно большие и лежали в корзине с песком.

Я спросила:

Однажды утром молодому работнику милиции были выданы собаки. Работник был тот еще тип: не раскрыл до сих пор ни одного дела!

Итак, работник стоял перед начальником.

— Вот вам, Кивин, собаки. Надеюсь, что они помогут вам выправить дела, — сказал начальник, передавая Кивину поводки.

— Что это за мелюзга?! Бассета и дворняга?! — воскликнул Кивин презрительно.

— А вам, надо полагать, нужен чау-чау с родословной! Эти собаки куда умнее вас, Кивин. У них на счету девятнадцать дел. Они вам не для выставки выданы. Пользуйтесь, и если опять будете брюзжать…

Находчивость Тузика и Рулы прогнала Найдину хозяйку от странного места раз и навсегда. А собаки спокойно выключили телевизор и побежали узнавать, кто такой явный бандит, пытавшийся похитить корову.

Пытаясь узнать хоть что-нибудь, собаки все дворы обнюхали, но ни хозяев, ни собак не увидели: все ушли на луг поить коров.

…Собаки сидели под пыльным кустом сирени, уныло повесив головы, и тихо переговаривались.

— Что будем делать? — спросила Найда, и только Тузик хотел пожать плечами, как Шарик трагически возопил:

— А вчера передавали сводку погоды на сегодня! Будет дождь!!!

Однажды утром на меня напало вдохновение: решила изобрести сверхувеличивающий микроскоп. Я, вообще, с детства увлекаюсь разными гадостями типа микробов. Ну, а раз я решила, то надо переводить слова в действительность. Я встала с кровати и потянулась. Спешить было некуда. Оделась, достала микроскоп и мою любимую спирогиру (микроб). Вставила. Содрогнулась от омерзения и с новыми силами пошла в магазин. Целый день я металась по магазинам, отыскивая детали. Домой вернулась с огромным мешком. Опять посмотрела на спирогиру. (Она была моей, так сказать, любимицей среди всех микробов.) Получив подзарядку, я принялась монтировать микроскоп. Провозилась я до поздней ночи — и ни на шаг не сдвинулась с мертвой точки!

На работу я прибыла смурная и крайне взвинченная. Весь школьный день мучила несчастных детей, придираясь к каждому пустяку. Поставила Плечкиной два балла за одну ошибку. Поставила Валенкова в угол за движение рукой. Огрызнулась и разоралась на справедливые упреки других учителей. Микроскоп не хотел собираться. А у несчастных детей сегодня семь уроков!..

— Валенков, вы можете меня стерпеть еще четыре урока?… — устало спросила я. — Отвечай, я не обижусь…

— Нет, — честно и откровенно сказал Валенков.

— Ну так одевайтесь и идите домой.

Как ни странно, спирогира любила меня. Хотя я нещадно ее терроризировала и всячески обижала, стараясь избавиться, все равно любила. И по вечерам, когда спирогира спала на диване, я восклицала:

— Неужели эта гадость никогда от меня не отвяжется?!..

Не отвязывалась. В зоопарк пробовала сдать раз пять. Пролезала через решетку и ползла ко мне. Продать пыталась раз двадцать. Всякий раз приползала. Убивать жалко было. Интересная… Пыталась переделать ее в мясорубку… Как бы не так! Жевать-то жевала, а назад не возвращала. Как поясок подвязывала. Вертелась. А тут у меня была еще одна забота, как бы больше чем надо людей не узнали о спирогире. От Маузерины Федотовны скрывала, от детей тоже, даже от Андрея! Жизнь у меня стала, как у убийцы-уголовника! В гости никого не приглашала уже давно. Жуть!..

Наконец я не выдержала и решилась на последнее средство. Отвезти на дачу и там оставить! Недолго думая, свернула спирогиру рулоном и, положив на заднее сиденье моего «Москвича», поехала. Привезла на дачу, выпихнула из машины и уехала. На следующее утро — стук в дверь. Потом открывание двери, и в комнату вползает спирогира!!!

…Очнулась я часа через два. Спирогира меня тряпочкой с холодной водой протирала. Я решила, что она не такая уж плохая, и с тех пор терроризировать ее не пыталась. Я назвала ее Гирри. В один прекрасный день я сказала:

Вокруг нас все дышало двадцатимерностью. Кругом была красота. Я сорвала цветок и осмотрела. Ух какой!.. Гирри извивалась на травке и пела. Андрей срывал листики и делал из них свистульки…

— Съем-ем!!! — раздался вдруг рядом с нами твердый голос, и чьи-то мягкие огромные лапы взяли нас и понесли.

Мы попали в лапы огромной, двадцатимерной голодной кошки. Я сильно забеспокоилась, зачем съедаться раньше времени и не достигнув цели?.. Обидно!..

— Вас жарить или варить?.. — раздался очередной вопрос мерзкой кошки. — С кого мне начать? Кто хочет, выходи по одному.

— Извините, коша! А можете нас не есть? — осторожно осведомилась я.

Мы летели. Но вскоре приземлились, поскольку хотели есть, и Гирри не знала дороги к камню. Приземлившись, огляделись. Мы находились на берегу огромного озера. Есть хотелось жутко. Не выдержав, я нырнула в воду поискать ракушки (говорят вкусно). Нашла я несколько съедобных на вид моллюсков и, разведя с помощью Андреевой зажигалки костер, поджарила. С помощью палки достала из костра и, преодолев отвращение, съела. Любящий покушать Андрей съел без всякого отвращения штук пять моллюсков. Гирри пощипала травки. Вдруг на озере поднялись волны. Вынырнула голова выдры.

— Ой, здравствуйте, — воскликнула Гирри. — Садитесь, угощайтесь.

— Благодарю, — сказала выдра и, вышлепав из воды, подсела к костру.

Постепенно мы разговорились. Гирри рассказала выдре, что мы ищем.

— Я знаю, куда надо идти, — сказала выдра. — Но вам скажу только тогда, когда кто-нибудь сплавает со мной наперегонки, и если он победит — скажу…

Кристина, Инна и Мурья сидели дома. Кристина развалилась в кресле, зевая так, что даже волосы вставали дыбом. Инна перебирала открытки, глядя при этом на оконную занавеску, как будто та могла ее спасти от скуки. Мурья вроде бы дремала, но в то же время следила за электроплиткой, на которой стояла пробирка с варящейся в ней странной пятнистой сосиской.

— Как скучно!.. — вздохнула Кристина. — Я уже все книжки перечитала…

— А меня от одного взгляда на открытки тошнит! — поддакнула Инна.

— Если бо вы зовёли собаку, вы бы ток не говорилё, — изрекла Мурья, не открывая глаз.

— Но ты же кошка! — удивленно сказала Инна.

Итак, козы свалились чуть ли не на девочек и сами перепугались до смерти.

Несколько животных, совершенно не напрягаясь, затоптали костер и вмяли пирожки в землю, после чего общими усилиями съели одеяла, а одна коза даже покушала вяленой воблы, но тут же поспешила заесть невкусную рыбу остатками вкусного одеяла и очень вкусного Мурьиного носка.

На Мурье через пять минут не осталось и намека на ботинки, правый рукав и оба носка. Девочки спрятались за камнем и надеялись, что козы их не заметят. Мурья, вырвавшись от объедающих ее животных, присоединилась к ним.

А козы успели успокоиться и удалились на нижние уступы. На земле осталась лежать в полнейшей прострации коза, объевшаяся вяленой воблы. У нее болел живот, и она лечилась Мурьиными шнурками. После шнурков ей полегчало, и она поскакала к подругам.

Из-за камней вылезли Инна с Кристиной. Мурья тоже вылезла, и все одновременно сказали: