Сколько помню себя, столько помню и этот памятник на старом городском кладбище, который в далеком детстве внушал мне необъяснимый страх. Каждое лето родители привозили меня к бабушке в Севастополь. Бабушкин дом стоял недалеко от Стрелецкой бухты, а поэтому каждая поездка в город на троллейбусе мимо старого городского кладбища уготавливала мне встречу со зловещим памятником. Старинная рубка подводной лодки прекрасно просматривалась с проезжающего по улице Пожарова троллейбуса. От бабушки я знал, что памятник был очень давно поставлен погибшим подводникам. В то время мы жили в северном гарнизоне, папа служил на атомоходах, и, может быть, поэтому в прищуре узких прорезей броневой рубки я чувствовал какую-то опасность для себя и еще какую-то жуткую тайну.

Уже став школьником, я однажды набрался смелости и в одиночку отправился на старое городское кладбище. Долго плутал среди проваленных в землю надгробий, пока не вышел на пустой косогор, к одиноко стоявшей рубке. Вся в подтеках ржавчины, исполосованная следами от пуль и осколков, в зарослях плюща, она выглядела вблизи уже не столько страшно, сколько печально. И все же я надеялся, что, может быть, там, за пустотой прорезей найду нечто неведомое. Преодолев волнение, я затянул внутрь и, к своему разочарованию, не увидел ничего кроме мусора, окурков и битых бутылок. С тех пор на много лет рубка старой подводной лодки стала для меня просто напоминанием о детстве.

Прошли годы, прежде чем давнишняя детская тайна стала обретать черты реальных трагических событий, в память которых некогда и была водружена старая рубка. Так я прикоснулся к истории подводной лодки «Камбала». Именно «Камбале» судьба уготовила открыть скорбный список отечественных субмарин, погибших на Черном море. Трагедия произошла на второй год существования черноморского подплава — 29 мая 1909 года.

Гибель «Камбалы» в свое время широко освещалась тогдашней русской прессой, а обстоятельства трагедии стали предметом тщательного и всестороннего разбирательства в Морском министерстве. В Российском государственном архиве ВМФ в Санкт-Петербурге и ныне хранятся документы, в которых исчерпывающе рассматривается гибель подводной лодки и ее экипажа, а также текст итогового документа следствия по делу о гибели «Камбалы» — доклада по Главному Военно-морскому судному управлению.

Однако для начала короткая историческая справка. Подводная лодка типа «Камбала» была заложена в мае 1904 года как «миноносец подводного плавания» под заводским номером «111» на германской судостроительной верфи фирмы «Сегтататлгег Н» в Киле по заказу российского Морского ведомства. Первоначально планировалось перевезти лодку на Дальний Восток и использовать там в начавшейся войне с Японией, но не успели. Война закончилась раньше, чем была достроена «Камбала».

В августе 1906 года «Камбала» была официально зачислена в списки кораблей Балтийского флота уже не как миноносец, а как подводная лодка. Вспомним, что именно в 1906 году в России родился этот новый класс боевых кораблей! В июне 1907 года «Камбала» была спущена на воду, а в сентябре 1907 года официально принята в казну. Жители немецкого города Экенферда вручили подводной лодке шелковый памятный флаг. А 21 сентября 1907 года, возвращаясь из очередного пробного выхода, в Кильской бухте лодка столкнулась с немецким каботажным пароходом, в результате чего свернула носовую оконечность. «Камбале» повезло, так как капитан парохода в последний момент успел отвернуть в сторону и удар пришелся по касательной. Как знать, было ли происшедшее в Кильской бухте предупреждением грядущей судьбы?

Трагедии в юном российском флоте к этому времени уже случались. 16 июня 1904 года оставшийся за командира подводной лодки «Дельфин» призванный из запаса лейтенант А.Н. Черкасов, «уже подучившийся управлению под водой», решил впервые самостоятельно погрузиться на лодке прямо у причальной стенки Кронштадтского порта. Однако лейтенант упустил момент, когда крышку рубочного люка нужно было закрыть, и под тяжестью хлынувшей в нее вода подводная лодка затонула у западной стенки Балтийского завода. Из находившихся на «Дельфине» подводников 13 человек спаслись, а остальные, и в том числе сам Черкасов, погибли. Рассказывали, что лейтенант отказался выйти на поверхность из тонувшей лодки, следуя традиции, согласно которой, в случае гибели корабля командир покидает его последним… 21 июня поднятая со дна Невы подводная лодка «Дельфин» была осмотрена следственной комиссией, после чего поставлена в ремонт. В докладе комиссии о ее конструктивных недостатках ничего не говорилось. Всю вину за разыгравшуюся трагедию возложили на лейтенанта А.Н. Черкасова.

5 мая 1905 года уже во Владивостоке все тот же несчастливый «Дельфин» вернулся из очередного похода. Было решено отремонтировать вертикальный руль, неисправность которого обнаружилась еще в море. Для доступа к валовому приводу, проходившему через кормовые топливные цистерны, пришлось вскрыть горловину и перекачать бензин в главную топливную цистерну, после чего с помощью переносных вентиляторов провентилировать подводную лодку от скопившихся в ней паров бензина. Вентиляция продолжалась всю ночь, а утром следующего дня в лодку спустился один из вахтенных матросов «Дельфина» со своим знакомым с миноносца. Спустя несколько секунд один за другим на лодке прогремели два взрыва, и она затонула на глубине около 14 метров. Вахтенному удалось спастись, а его любопытный товарищ погиб. Как считали, причиной взрывов послужили или искра, попавшая в момент включения освещения в лодке, или зажженная по неосторожности спичка. В процессе подъема «Дельфина», как только рубка лодки показалась из воды, на «Дельфине» произошел взрыв бензиновых паров, и лодку тут же снова притопили. Только после последнего, пятого по счету взрыва спустя несколько дней «Дельфин» снова подняли. При его осмотре установили, что затопление произошло от поступления забортной воды внутрь прочного корпуса через 29 отверстий из-под выбитых втулок в обшивке в районе кормовых бензиновых цистерн.

В мае 1908 года подводные лодки «Карп», «Карась» и «Камбала» в разобранном виде были перевезены по железной дороге из Либавы в Севастополь, где вместе с уже находившимися здесь подводными лодками «Судак» и «Лосось» образовали Отряд подводных лодок Черного моря. К концу лета лодки были собраны и приступили к практическим погружениям.

С 9 часов утра 1 июля 1908 года главный командир Черноморского флота и портов Черного моря адмирал Вирен в сопровождении исполняющего должность начальника штаба Черноморского флота капитана 1-го ранга Мязговского, капитана 1-го ранга Данилевского и своего адъютанта лейтенанта Сохачевского посетил линейный корабль «Двенадцать Апостолов». На старом броненосце, постепенно превращающемся в плавказарму, он осмотрел помещения, предназначенные для офицеров и нижних чинов подводного плавания. За два дня до этого с плавучего дока Севастопольского порта спустили на воду три подводные лодки. Командующий флотом ознакомился с образцами нового оружия и в тот же день назначил офицерский состав для плавания на подводных лодках: «Карп», командиром — лейтенант Андреев, помощниками командира — лейтенант Вилькен-З-й и корпуса инженер-механиков флота штабс-капитан Крутиков; «Карась» — соответственно — лейтенант Бабицин, лейтенант Феншоу и корпуса инженер-механиков флота подпоручик Брод; «Камбала» — лейтенант граф Келлер, лейтенант Аквилонов и мичман Тучков. Вместе с лодками «Судак» и «Лосось», транспортом «Пендераклия» новые корабли составили Отряд подводного плавания Черного моря.

Именно на «Камбале» и ее «систершипах» черноморские подводники постигали азы своего дела, именно эти, еще далеко не совершенные утлые субмарины совершали первые погружения в черноморские глубины. Именно на них отрабатывались первые тактические приемы атак надводных кораблей и уклонения от преследования.

В 1909 году в командование «Камбалой» временно вступил лейтенант Михаил Аквилонов, временно заменивший штатного командира подводной лодки лейтенанта графа П.Ф. Келлера, который находился в двухмесячном отпуске по болезни.

Из биографии лейтенанта Аквилонова. Аквилонов Михаил Михайлович родился 6 марта 1881 года в Симферополе в семье инспектора гимназий. Дворянин по происхождению. Окончил Морской корпус в 1902 году. Вахтенный начальник броненосца береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» (1902 г.), портового судна «Лейтенант Овцын» (1902 г.), крейсера «Богатырь» (1902–1904 гг.). Обучался в Институте восточных языков (1903–1904 гг.), которого не закончил в связи с началом войны. Командир десантной роты Сибирского флотского экипажа (1904 г.). Флагманский ревизор штаба командующего 1-й эскадрой Тихого океана (1904 г.). Флагманский офицер штаба начальника отряда крейсеров Владивостокского порта (1904–1905 гг.). Вахтенный начальник, позднее ревизор крейсера «Богатырь» (1905–1907 гг.). Слушатель Отряда подводного плавания (1907–1908 гг.). Переведен в Черноморский флот — приказом за 1908 год. Помощник командира подводной лодки «Камбала» (1908 гг.), временно исполнял обязанности командира (24.3.1909 г. — 29.5.1909 г.).

Вечером 29 мая подводная лодка «Камбала» по распоряжению капитана 2-го ранга Николая Белкина вышла в море для учебной атаки отряда действующего флота. В 21 час 30 минут она отошла от борта линкора «Двенадцать Апостолов». Не слишком доверяя помощникам столь серьезное дело, как учебную ночную атаку, Белкин сам вышел в море на «Камбале», фактически приняв командование ею. Лейтенант Аквилонов на время выхода подводной лодки исполнял должность старшего офицера.

На этот раз Белкин, решил атаковать эскадру надводных кораблей условного противника в темное время суток да еще на ходу. На Балканах вновь пахло большой войной, и Черноморский флот в любой момент мог начать боевые действия. Обстановка диктовала скорейшее освоение всех методов и форм боевой деятельности подводного флота. Сам Белкин также вышел в море. Во-первых, ему надо было проанализировать результаты ночной атаки, чтобы сделать надлежащие выводы на будущее, а кроме этого, он не считал недавно назначенного на «Камбалу» лейтенанта Аквилонова опытным командиром.

— Курс на выход из Северной бухты! — распорядился Белкин, повернувшись к лейтенанту Аквилонову. — На траверзе Стрелецкой бухты стопорим моторы и ждем возвращающуюся эскадру!

Почему выбор Белкина пал именно на «Камбалу»? Ответ на этот вопрос весьма прост. Согласно общефлотского плана, именно ей предстояло в ночь с 29 на 30 мая дежурить у входа в Южную бухту. Дело в том, что единого взгляда на использование подводных лодок еще не было и начальство использовало их, как обычные миноносцы. Предстоящее дежурство было достаточно формальным, а потому Белкин решил, что коль команда «Камбалы» все равно будет в полном составе на борту, то ей, лучше всего и производить намеченную ночную атаку.

Согласно расчетам Белкина, атака неприятельских кораблей в темное время суток давала известные преимущества подводной лодке. Дело в том, что с высоких бортов крупных кораблей было весьма затруднительно обнаружить низкосидящий и затемненный корпус субмарины, а та, в свою очередь, имела возможность хорошо наблюдать за противником по ходовым огням. Кроме этого, отпадала необходимость в погружении, а это увеличивало возможность для маневра и скорости при отрыве от неприятеля. Вне всяких сомнений, атака неприятельской эскадры в ночное время в надводном положении методом засады была блестящей тактической новинкой, которую в обязательном порядке следовало проверить практически.

После столкновения командир линкора капитал 1-го ранга Сапсай немедленно застопорил ход, спустил на воду шлюпки и дал оповещение о случившемся по эскадре. Корабли осветили место трагедии боевыми прожекторами. Спустя четверть часа шлюпка с «Ростислава» нашла плававшего в воде лейтенанта Аквилонова. Ударом «Ростислава» он был сбит за борт. Командира «Камбалы» выловила из воды шлюпка-шестерка с крейсера «Память Меркурия». Перед тем как подняться на мостик, командир «Камбалы» предусмотрительно надел спасательный жилет, который и спас ему жизнь. Ничего вразумительного у поднятого на борт линкора лейтенанта выяснить сразу не удалось. Аквилонов находился в шоковом состоянии. Больше никто найден не был.

Из воспоминаний капитана 1-го ранга В. Меркушева: «Яркие лучи прожекторов „Ростислава“ и других судов эскадры прорезали темноту и заметались во все стороны. Вскоре они сошлись в одной точке, обнаружив среди волн человека, отчаянно боровшегося за свою жизнь. Спущенная шлюпка подобрала находившегося в полубессознательном состоянии командира и доставила его на флагманский корабль; других спасенных не было».

К утру стало очевидным, что все находившиеся внутри лодки: заведующий Отрядом подводного плавания в Черном море капитан 2-го ранга Николай Михайлович Белкин 1-й, помощник командира корабля мичман Дмитрий Александрович Тучков, минный кондуктор Фрол Иванович Сальников и 17 человек нижних чинов — погибли. Судя по всему, их смерть была очень быстрой, так как «Камбала» не имела герметичных отсеков, а потому ворвавшаяся в пробоину вода в несколько мгновений заполнила все внутренние помещения подводной лодки.

Из воспоминаний капитана 1-го ранга В. Меркушева: «На следующий день, не приняв необходимых для такой большой глубины предосторожностей, спустили охотников из водолазов, причем один из лучших, Бочкаренко, на другой день скончался от вскипания крови. Дальнейшие спуски пришлось прекратить».

По возвращении эскадры в Севастополь сразу же было назначено расследование всех обстоятельств произошедшей трагедии. К делу о гибели «Камбалы» были привлечены в качестве подозреваемых командир линейного корабля «Ростислав» капитан 1-го ранга Сапсай и бывший уже командир подводной лодки лейтенант Аквилонов.